Короткий зимний день подошел к концу,
Вот и снова сумерки накрывают город.
Если доверять не словам, а лицу,
Ты не унижен, а горд, и ты не стар – ты молод.
Я подожду, когда окончательно наступит ночь,
Чтобы сесть за стол, зажечь красную свечку
И начать писать тебе письмо, воду в ступе толочь,
Скрипеть пером, иногда вставая, чтобы в печку
Подбрасывать дров, привычно орудуя кочергой,
Грызть попадающиеся под руку корки хлеба,
Но главное, конечно, писать, стараясь к цели благой
Приблизиться – с надеждой на помощь с неба.
Зачем мне это, я уже много лет не знаю,
Но зимой и летом, в будто назначенный час
Сажусь за стол, беру перо и бумагу мараю,
Будто этим я смогу соединить нас…
Снег все засыплет, к утру я проснусь, как новая,
Не помня, что было вчера, и не думая о сегодня,
Но после сумерек – как обычно – та же игра бестолковая,
Начавшаяся давным-давно, с того самого дня,
Когда, молодой, как росток, ты ушел куда-то,
Ты сказал – я вернусь, и я тебе поверила сразу.
С тех пор я вижу тебя во сне – в форме солдата,
Ты молчишь и ни слова мне не сказал ни разу.
Ты, наверное, тоже состарился. Я исписала сундук бумаги,
Который нашла на чердаке в твоем заброшенном доме.
В углу каждого листочка две маленькие скрещенные шпаги,
И каждую ночь эти шпаги впиваются мне в ладони.