…тригуба травильно отрода у чмолино
панарка киборга цапковского кроватка
ябедно ханкава на кузе бертолино
гармонизарится накрутка и обратка
игломандантовая трактарка у бруда
усекновение свядомасці и долі
шабашомания честного бурдаруда
варавве вверили почтенные пороли…
порой для «ой!» хватает дёрнутого волоса
из тишины париковидного манера;
слогов тринадцать, но лишь трое с правом голоса,
четвёртый крик – вне стихотворного размера
отрядов оды сей, не говоря о пятом;
один мигрирующий стон ли, шум ли, націск
в строю расчёт сбивает белым стихоматом,
но при подсчёте голосов – внеклассный латекс;
в округе Эхо, как ЭКО, непунктуально
из-за цензуры загустителя раздола,
оно обыскано орально и ректально,
какофония конфискована, и соло
уже как хором прихорошенное слышно,
с низкочастотными подвохами за пазухой,
которых шёпот: «Харе Кришна… Харе Кришна…» –
грозит Полесским болотам медийной засухой…
орешка тлявная облизана латентно
хабально выпита намоленное русло
хацыги выпердли с испода конгруэнтно
не транспортирует засмоленное бусло
мдю транспарантную от трабата кадантра
компашка кашкой копошится ради контры
а получается манда команда мантра
хулям-бадам и необъезженные шортры
ясновалентная милизица-капутка
нашарит в будущем гомеро херо серо
нанострадамусит улыбково ублюдка
не затушёвано невыпавшее зеро…
в поту пытал я теплоту напитка крепкого:
«Её внимательность с торца ли стыла, с тыла ли?»
в мозги – ни зги, и эксгумировать им некого
в пробелах были, чтобы выведать – а были ли…
жаль, что к пословице не льнуло послесловие,
а то бы – присно в разъяснении потешного;
парнокопытное мохнатое безмолвие
женой унижено до нежного, безбрежного,
и маскулинное подсиживает женственность,
паллиативно-полицайская свобода,
тошносшибательная вобранная девственность
би-единицей белорусского народа;
в удушье разгерметизированный гендер
предупреждает, что ажур – не по фигуре;
из ада Адити выигрывает тендер
на гормональный передел в моей натуре,
где подкидное ощущение отсутствия
во мне наличествует с пыточным избытком;
зубровый горб ни от могилы, ни от бруствера
не отличается, – ориентир улиткам,
гипертрофии торфяная пропаганда
во имя фаунокареты для застоя;
во рту слюною насыщается баланда,
была отлита от козлиного надоя
украдкой, как из бензобака у БелАЗа,
похлёбка взбита языком до грязной пены,
вулканизирующей к прорве унитаза
иль к уху раковины, вросшему в колено,
его год выпуска – 2014