В серой паутине палат, где Гиппократ витает тенью,
Без государственных затрат все поддается запустению.
Звенит хрусталь кругом, от капельниц стекла,
И боль сжигает без конца сознание дотла.
Вновь яркий свет прожекторов, где даже ночь светла,
Лишь скальпель режет мою плоть - прикован у стола.
Снедаем жаждой и тоской, как в дюнах человек,
Палящим солнцем изнурен, но за какой свой грех?