Баллада об энцефалите
По тайге сырой и хмурой
С самых северных широт -
Где медведь селится бурый,
Где орел в горах живет -
Заражен энцефалитом
Клещ свою добычу ждет.
Наши предки мирно жили,
О клещах не дули в ус,
Но ученые открыли -
Для ученых это плюс.
Собрались и в бурных спорах
Умный экстренный закон
Был немедленно рожден.
И закон тот очень строго
Был таксаторам вручен.
Строгий всем был дан наказ:
В лес идешь - имей запас
ДДТ, гексохлорана
Ровно двадцать килограммов,
Чтоб обсыпать все дорожки
На пять метров в ширину,
Чтобы с ветки клещ сторожкий
На тебя не сиганул.
Там, где сел - на сорок метров
Во все стороны кругом
Все обсыпь до сантиметра
Очень тщательно притом
Запасенным порошком.
Если все-таки случится -
Клещ останется живой,
Ты не хнычь, как говорится,
А работай головой.
Если ты свою рубашку
В жаркий день, горячий зной
Носишь просто нараспашку -
Что ты делаешь, постой!
Ради жизни, ради счастья
Обойди свое несчастье.
Ради прелести земной
Измени обычай свой.
Если клещ тебя укусит -
Значит, ты уже навек
Некудышный человек.
Будешь жизнь влачить калекой
Весь разбит параличем
И не доктор и не лекарь
Не помогут уж ни в чем.
Застегни потуже ворот,
Покрой голову платком
И обмотками раз сорок
С чувством, толком и умом
Обмотай потуже ноги
И спокойно по дороге
Можешь топать не спеша,
Жить и воздухом дышать.
Так в бумаге говорится…
А на деле вышло так -
Жил, работал, веселился,
Водку пил один чудак,
По лесам бродил беспечно,
Поработав, крепко спал,
Где придется отдыхал.
И не думал он, конечно,
Что нежданною порой
Лопнет вдруг его покой.
Получил он ту бумагу -
Похудел и посерел,
Потерял свою отвагу,
Как-то сразу постарел.
Взял солдатские обмотки,
Бабий розовый платок
И пошел по лесу робкий
Похудевший паренек.
Время к вечеру клонится -
Наш чудак домой пришел.
Донага разделся он
И начал, как говорится
Совершать свой моцион.
То есть сам себя ощупал,
Осмотрелся - нет ли где
На ногах иль бороде,
На груди или у пупа
Или, может, на плечах
Злополучного клеща.
Только, как он не тянулся
До невидимой спины -
Не хватало рук длины.
Он простынкой обернулся,
Скрыв от глаз людских свой срам,
Как вкусивший плод Адам
И, чтоб дело завершить
Решил бабку пригласить.
Та сначала возмутилась,
Увидав его костюм:
При тебе ль твой, парень, ум?
Но потом перекрестилась,
Робко к парню подошла,
Заскорузлою рукою
По лопаткам провела
И с усмешкою немою
Парню в руки подала,
Что с горба его сняла.
Он как глянул - боже мой!
Посиневший, чуть живой
Полетел стрелой в больницу
С обнаженной ягодицей.
Люди падали ничком
Перед голым бегуном
И под желтый свет луны
Были чем-то смущены.
Долго думали, гадали
Про того, кого видали
И, наверно, до сих пор
Вспоминают этот вздор.
День прошел, а на другой
Уж одетый, не нагой
Наш герой, живой, как был,
Объявился там, где жил.
Чуть окреп и утром рано,
Тяжкой думой омрачен,
За гексохлораном
Поспешил скорее он.
Как вернулся, видно чудом
Был он жив. Лишь знает бог.
Но под вечер он оттуда
Злополучный порошок
Еле-еле приволок.
И с тех пор краса лесная
Потеряла облик свой.
Запыленная, седая,
С пожелтевшею листвой
Чахнет роща молодая
Плачет мертвою листвой.
Птицы песен петь не стали,
Все зверушки убежали,
Только он полуживой
Наш таксатор молодой
Сухостой в лесу считает
И слезу порой роняет
По усохнувшим лесам
И с лезами сохнет сам.
Бродит по лесу, как прежде.
В порошке его надежда
И поэтому повсюду
Вдоль тропинок и дорог
Сыплет он его по пуду
Тот вонючий порошок.
Ходит парень приведеньем
Грустный, бледный, как мертвец.
Где задор его и пенье,
Где тот радостный юнец?
Кудри черные покрылись
Белым пеплом седины,
Очи тусклые ввалились,
Песни больше не слышны.
Чахнет парень, в чем причина,
Где искать начало бед?
То, что дальше приключилось,
Просто скажем - не секрет.
Он однажды, отдыхая,
На плече нашел клеща, -
Ревом рощу оглашая,
Что есть мочи закричал,
А потом упал, задрыгал
Похудевшею ногой,
Повернулся раз-другой
И скончался тем же мигом
Наш таксатор дорогой,
Его люди подобрали,
Схоронили и ушли.
Как он умер - не узнали
И причины не нашли.
Сколотили крест дубовый,
Написали - Здесь лежит
Друг лесов - таксатор Лева.
Враг его - энцефалит.
Ртищево. Деденевское л-во Дмитровского лесхоза. 1957 г.
Баллада об энцефалите
По тайге сырой и хмурой
С самых северных широт -
Где медвфедь селится бурый,
Где орел в горах живет -
Заражен энцефалитом
Клещ свою добычу ждет.
Наши предки мирно жили,
О клещах не дули в ус,
Но ученые открыли -
Для ученых это плюс.
Собрались и в бурных спорах
Умный экстренный закон
Был немедленно рожден.
И закон тот очень строго
Был таксаторам вручен.
Строгий всем был дан наказ:
В лес идешь - имей запас
ДДТ, гексохлорана
Ровно двадцать килограммов,
Чтоб обсыпать все дорожки
На пять метров в ширину,
Чтобы с ветки клещ сторожкий
На тебя не сиганул.
Там, где сел - на сорок метров
Во все стороны кругом
Все обсыпь до сантиметра
Очень тщательно притом
Запасенным порошком.
Если все-таки случится -
Клещ останется живой,
Ты не хнычь, как говорится,
А работай головой.
Если ты свою рубашку
В жаркий день, горячий зной
Носишь просто нараспашку -
Что ты делаешь, постой!
Ради жизни, ради счастья
Обойди свое несчастье.
Ради прелести земной
Измени обычай свой.
Если клещ тебя укусит -
Значит, ты уже навек
Некудышный человек.
Будешь жизнь влачить калекой
Весь разбит параличем
И не доктор и не лекарь
Не помогут уж ни в чем.
Застегни потуже ворот,
Покрой голову платком
И обмотками раз сорок
С чувством, толком и умом
Обмотай потуже ноги
И спокойно по дороге
Можешь топать не спеша,
Жить и воздухом дышать.
Так в бумаге говорится…
А на деле вышло так -
Жил, работал, веселился,
Водку пил один чудак,
По лесам бродил беспечно,
Поработав, крепко спал,
Где придется отдыхал.
И не думал он, конечно,
Что нежданною порой
Лопнет вдруг его покой.
Получил он ту бумагу -
Похудел и посерел,
Потерял свою отвагу,
Как-то сразу постарел.
Взял солдатские обмотки,
Бабий розовый платок
И пошел по лесу робкий
Похудевший паренек.
Время к вечеру клонится -
Наш чудак домой пришел.
Донага разделся он
И начал, как говорится
Совершать свой моцион.
То есть сам себя ощупал,
Осмотрелся - нет ли где
На ногах иль бороде,
На груди или у пупа
Или, может, на плечах
Злополучного клеща.
Только, как он не тянулся
До невидимой спины -
Не хватало рук длины.
Он простынкой обернулся,
Скрыв от глаз людских свой срам,
Как вкусивший плод Адам
И, чтоб дело завершить
Решил бабку пригласить.
Та сначала возмутилась,
Увидав его костюм:
При тебе ль твой, парень, ум?
Но потом перекрестилась,
Робко к парню подошла,
Заскорузлою рукою
По лопаткам провела
И с усмешкою немою
Парню в руки подала,
Что с горба его сняла.
Он как глянул - боже мой!
Посиневший, чуть живой
Полетел стрелой в больницу
С обнаженной ягодицей.
Люди падали ничком
Перед голым бегуном
И под желтый свет луны
Были чем-то смущены.
Долго думали, гадали
Про того, кого видали
И, наверно, до сих пор
Вспоминают этот вздор.
День прошел, а на другой
Уж одетый, не нагой
Наш герой, живой, как был,
Объявился там, где жил.
Чуть окреп и утром рано,
Тяжкой думой омрачен,
За гексохлораном
Поспешил скорее он.
Как вернулся, видно чудом
Был он жив. Лишь знает бог.
Но под вечер он оттуда
Злополучный порошок
Еле-еле приволок.
И с тех пор краса лесная
Потеряла облик свой.
Запыленная, седая,
С пожелтевшею листвой
Чахнет роща молодая
Плачет мертвою листвой.
Птицы песен петь не стали,
Все зверушки убежали,
Только он полуживой
Наш таксатор молодой
Сухостой в лесу считает
И слезу порой роняет
По усохнувшим лесам
И с лезами сохнет сам.
Бродит по лесу, как прежде.
В порошке его надежда
И поэтому повсюду
Вдоль тропинок и дорог
Сыплет он его по пуду
Тот вонючий порошок.
Ходит парень приведеньем
Грустный, бледный, как мертвец.
Где задор его и пенье,
Где тот радостный юнец?
Кудри черные покрылись
Белым пеплом седины,
Очи тусклые ввалились,
Песни больше не слышны.
Чахнет парень, в чем причина,
Где искать начало бед?
То, что дальше приключилось,
Просто скажем - не секрет.
Он однажды, отдыхая,
На плече нашел клеща, -
Ревом рощу оглашая,
Что есть мочи закричал,
А потом упал, задрыгал
Похудевшею ногой,
Повернулся раз-другой
И скончался тем же мигом
Наш таксатор дорогой,
Его люди подобрали,
Схоронили и ушли.
Как он умер - не узнали
И причины не нашли.
Сколотили крест дубовый,
Написали - Здесь лежит
Друг лесов - таксатор Лева.
Враг его - энцефалит.
Ртищево. Деденевское л-во Дмитровского лесхоза. 1957 г.
Баллада об энцефалите
По тайге сырой и хмурой
С самых северных широт -
Где медвфедь селится бурый,
Где орел в горах живет -
Заражен энцефалитом
Клещ свою добычу ждет.
Наши предки мирно жили,
О клещах не дули в ус,
Но ученые открыли -
Для ученых это плюс.
Собрались и в бурных спорах
Умный экстренный закон
Был немедленно рожден.
И закон тот очень строго
Был таксаторам вручен.
Строгий всем был дан наказ:
В лес идешь - имей запас
ДДТ, гексохлорана
Ровно двадцать килограммов,
Чтоб обсыпать все дорожки
На пять метров в ширину,
Чтобы с ветки клещ сторожкий
На тебя не сиганул.
Там, где сел - на сорок метров
Во все стороны кругом
Все обсыпь до сантиметра
Очень тщательно притом
Запасенным порошком.
Если все-таки случится -
Клещ останется живой,
Ты не хнычь, как говорится,
А работай головой.
Если ты свою рубашку
В жаркий день, горячий зной
Носишь просто нараспашку -
Что ты делаешь, постой!
Ради жизни, ради счастья
Обойди свое несчастье.
Ради прелести земной
Измени обычай свой.
Если клещ тебя укусит -
Значит, ты уже навек
Некудышный человек.
Будешь жизнь влачить калекой
Весь разбит параличем
И не доктор и не лекарь
Не помогут уж ни в чем.
Застегни потуже ворот,
Покрой голову платком
И обмотками раз сорок
С чувством, толком и умом
Обмотай потуже ноги
И спокойно по дороге
Можешь топать не спеша,
Жить и воздухом дышать.
Так в бумаге говорится…
А на деле вышло так -
Жил, работал, веселился,
Водку пил один чудак,
По лесам бродил беспечно,
Поработав, крепко спал,
Где придется отдыхал.
И не думал он, конечно,
Что нежданною порой
Лопнет вдруг его покой.
Получил он ту бумагу -
Похудел и посерел,
Потерял свою отвагу,
Как-то сразу постарел.
Взял солдатские обмотки,
Бабий розовый платок
И пошел по лесу робкий
Похудевший паренек.
Время к вечеру клонится -
Наш чудак домой пришел.
Донага разделся он
И начал, как говорится
Совершать свой моцион.
То есть сам себя ощупал,
Осмотрелся - нет ли где
На ногах иль бороде,
На груди или у пупа
Или, может, на плечах
Злополучного клеща.
Только, как он не тянулся
До невидимой спины -
Не хватало рук длины.
Он простынкой обернулся,
Скрыв от глаз людских свой срам,
Как вкусивший плод Адам
И, чтоб дело завершить
Решил бабку пригласить.
Та сначала возмутилась,
Увидав его костюм:
При тебе ль твой, парень, ум?
Но потом перекрестилась,
Робко к парню подошла,
Заскорузлою рукою
По лопаткам провела
И с усмешкою немою
Парню в руки подала,
Что с горба его сняла.
Он как глянул - боже мой!
Посиневший, чуть живой
Полетел стрелой в больницу
С обнаженной ягодицей.
Люди падали ничком
Перед голым бегуном
И под желтый свет луны
Были чем-то смущены.
Долго думали, гадали
Про того, кого видали
И, наверно, до сих пор
Вспоминают этот вздор.
День прошел, а на другой
Уж одетый, не нагой
Наш герой, живой, как был,
Объявился там, где жил.
Чуть окреп и утром рано,
Тяжкой думой омрачен,
За гексохлораном
Поспешил скорее он.
Как вернулся, видно чудом
Был он жив. Лишь знает бог.
Но под вечер он оттуда
Злополучный порошок
Еле-еле приволок.
И с тех пор краса лесная
Потеряла облик свой.
Запыленная, седая,
С пожелтевшею листвой
Чахнет роща молодая
Плачет мертвою листвой.
Птицы песен петь не стали,
Все зверушки убежали,
Только он полуживой
Наш таксатор молодой
Сухостой в лесу считает
И слезу порой роняет
По усохнувшим лесам
И с лезами сохнет сам.
Бродит по лесу, как прежде.
В порошке его надежда
И поэтому повсюду
Вдоль тропинок и дорог
Сыплет он его по пуду
Тот вонючий порошок.
Ходит парень приведеньем
Грустный, бледный, как мертвец.
Где задор его и пенье,
Где тот радостный юнец?
Кудри черные покрылись
Белым пеплом седины,
Очи тусклые ввалились,
Песни больше не слышны.
Чахнет парень, в чем причина,
Где искать начало бед?
То, что дальше приключилось,
Просто скажем - не секрет.
Он однажды, отдыхая,
На плече нашел клеща, -
Ревом рощу оглашая,
Что есть мочи закричал,
А потом упал, задрыгал
Похудевшею ногой,
Повернулся раз-другой
И скончался тем же мигом
Наш таксатор дорогой,
Его люди подобрали,
Схоронили и ушли.
Как он умер - не узнали
И причины не нашли.
Сколотили крест дубовый,
Написали - Здесь лежит
Друг лесов - таксатор Лева.
Враг его - энцефалит.
Ртищево. 1957 г.