Помню лицо Леньки в черной кроличьей шапке, мы с ним идём через сугробы зимнего сада, его глаза цвета серо-голубых льдинок весело блестят, и он мне говорит своим звонким голосом:
- А теперь ты прочти свои стихи!
- Не буду читать после тебя! - отказываюсь я наотрез.
- Тогда я тебя посажу сейчас в этот сугроб!
И я начинаю читать:
Мой сад! Мой сон! Моё спасенье!
Мой старый день! Мой новый день!
Моё святое пробуждение
От всех неверий и потерь!
В тот день 11 марта 1974 года я и познакомилась с Леонидом Губановым в моём загородном доме, где мы с подругой сокурсницей с факультета кинодраматургии писали свои дипломы для ВГИКа.
Вернее, Леонида привёз ко мне, зная моё увлечение поэзией, мой давний приятель кинорежиссер Герман Туревич.
И шли мы с Леонидом в магазин за вином. У моей подруги был день рождения!
Ярко светило мартовское солнце, и сугробы уже кое-где стали оседать, а мы шли и смеялись, притворяясь, что мы падаем в снег, и были тогда вполне счастливы! Я ему что-то о себе рассказывала, о том, что я тоже сажала деревья этого сада.
Может, оттого, что я тогда ничего не знала о его печальной судьбе, и он это видел, и на нем не было этого груза моего скрытого сочувствия, он ощущал себя со мной очень легко и свободно.
Надо сказать, что насчет нашей социалистической родины, я долгое время пребывала в
полном неведении, то есть верила всему тому, что писали в газетах и говорили по радио, и поэтому никак не могла понять, почему такого талантливого поэта не печатают?
И постепенно мне Леонид всё рассказал о себе, в том числе и историю создания СМОГа, о котором сейчас уже широко известно, и поэт Леонид Губанов собственно и был его главным инциатором, и организатором.
И честно говоря. он среди них, на поверку времени, и оказался действительно поэтическим гением