Помнишь как мы схлестнулись войной стихий,
В пропасть летя как только глаза в глаза…
Все в эту топку шло – волшебство, стихи,
Дивных иллюзий странные чудеса.
Там, где в немом забвении мы прошли,
Я оставлял пустыни, а ты – снега.
И прорастали льдины твоей земли
Нежно в мои цветочные берега.
Там, где полынь шуршала для нас вчера,
Рыбы вплывали в головы и стволы,
Странные рыбы черненого серебра
И исчезали, плеснув, в глубине скалы.
Пусть на волшебных сказках взросло былье,
Даже теперь все кажется, как тогда,
Будто в земле Исландии ждет свое
Наша постель из камня огня и льда.
Скоро совсем запутался, нас связав,
Словно в игре котят на разрыв клубок.
Просто хоть раз услышать: «Не исчезай…».
Просто вернуться молча и лечь у ног.
Я не хотел расстаться с моим огнем.
Ты не могла понять почему, зачем…
Мне бы суметь ответить, что дело в нем,
Просто, что я его – это он ничей.
Помнишь, во сне я крикнул: «Лети ко мне!»
Крыльев своим плечам не хотела ты.
Только в плену хрустальных твоих саней,
Словно боишься ветра и высоты…
Как объяснить другому свой способ жить?
Ты и теперь в обиде на дурака:
Я ведь тогда не видел, что чуть дрожит
Жилка морозной линией у виска.
Птичьим крылом теперь изгибаешь бровь,
Больше не хочешь злиться и вновь прощать –
Слишком тепло и больно и слишком в кровь,
Так, что весна и льды в глубине трещат.
В пиках дворцов и тронов, в зубцах корон,
В наших взаимных колкостях перебор…
Ты говоришь бесстрастно: «Ступай в огонь».
Я не могу ослушаться до сих пор.
Все отгорит, не бойся, на этот раз,
В пепел словечки и жесты, лица черты.
Что ты себе оставишь на донце глаз?
Холод неувядающей мерзлоты.