Знаешь, Мальвина сто лет как не верит в чудо.
Глупый Пьеро ей, конечно же, льстит, и все же
Стоит лишь выключить свет, будто из ниоткуда
Врывается грусть и зудит до утра под кожей.
Глупый Пьеро о любви ей поет в ритме скерцо,
Ну а Мальвина считает минуты и годы –
Минуты на встречу, на взгляд, что как выстрел в сердце,
И годы на то, чтоб старательно дуть на воду,
Однажды обжегшись о пламя его упрямства,
Его нежелания жить по ее указке.
И то, что когда-то она принимала за хамство,
Вдруг оказалось всего лишь ошибкой в сказке.
Мальвина когда-то читала в дурацкой книжке,
Что беспричинная ярость к любви до гроба.
Наверно, поэтому тянет к дурному мальчишке,
Наверно, поэтому вдруг так увязли оба.
Но только Мальвине всегда говорила мама,
Что нельзя не пред кем трепыхаться пойманной птицей.
Что нужно быть гордой и где-то даже упрямой.
Мальвина теперь опускает пред ним ресницы.
Ведь если позволить хоть раз посмотреть подольше,
То там ведь душа, а она лукавить не может.
Мальвина считает часы. Их все больше и больше.
И вновь до рассвета болит и зудит под кожей.
Впрочем, Мальвина привыкла, смирилась даже.
Но с каждым отсчитанным часом страшнее Мальвине,
Что может не выдержать и сорваться однажды
На глупое "да" совсем не тому мужчине.