Ромашковой известью стынет.
Рябью тягучей. Тиной.
Глухонемая палитра
сна.
Это если б могла иные
Берега, приложив все силы,
Вдруг позволить себе
и сблизить.
Но дна
Лишь касаются стопы
глухо.
Не поможет ничья наука.
И кончаются
Зло и глупо
вскользь исчирканные
вечера.
Прикабачно и сквозь разлучно.
Все вполне себе благополучно.
Ну какая и впрямь весна?
Вот придумала ж ты, чудачка,
Все мечтаешь о сверхадаче
Непутевого бытия...?
Лишь бы только держался ближний,
И дыханием тонкий иней
Прожигаешь
последним и сиплым,
Безутешным:
"Зачем же я?"