В безысходном труде
оставляя бесполые «ли»,
согреваясь немного
рассеянным сумраком звезд,
я взойду на высокую башню
у Края Земли —
и отдамся камням,
растянувшись в космический рост.
Я услышу, как ветки хрустят
под озябшей спиной,
я увижу свою слепоту —
открывая глаза,
я почувствую слабость владения
полной луной,
и в душе задрожит
находящая соки лоза.
Я забуду гниение
спелого майского дня,
где в ловушке квартиры моей
одичала тоска,
где Вселенная зла,
где она позабыла меня,
где безжизненно лижет
седой подлокотник рука.
Я не избран —
неистово из-под священных руин
поднимается к Млечному
вечный ночной караван —
я не кончен — но брошен
в сосущей квартире один —
и меня прижимает за плечи
уютный диван.
Я не вижу пути —
но пойду отыскать темноту,
для которой я жив,
из которой меня увели.
Я закрою глаза —
и увижу свою наготу.
Я взойду на высокую башню
у Края Земли.