Мир вязнет
В болоте общепринятых истин.
И я с ним
В трясине еще ненаписанного,
В мыслях о том, как хотя бы себя
Из сетей рутинной работы вызволить
И не сдохнуть после от голода.
Очередная массовая акция в центре города
Снова переросла в потасовку с полицией.
Люди строились в цепь,
Из толпы кто-то кричал:
Мусора — фашисты!
И еще что-то про свободу собраний,
Как вдруг насквозь пронизанный
Трюизмами лозунгов
Зимний воздух
Высветился вспышкой,
Выцвел и замер:
Реальность рассмеялась выстрелами
В глаза опешивших телевизионных камер.
Ее бешеный
сардонический хохот
Расползался по площади
Концентрическими кругами,
В клочья
Разрывая пошлость
Поведенческих паттернов
И фатально смещая матрицы мотиваций.
Финал истории точно
сорвал бы овации
Зрительского зала,
Но сие воспоминание
или... пророчество
Рассеялось подобно облаку слезоточивого газа,
Лишь жжение в глазах оставив мне
И полотно листа
Заполненное стихами.