Тот, кто твердил, что в старости своей
Начнет поститься, верить и молиться.
Внезапно оказался пленником червей,
Съедающих испуганные лица.
Он немощен, хоть силой обладал,
В плену мирском, где он собой гордился.
Но червь земной, то тело обглодал
И грешник в немощности убедился.
Он думал в сердце, вечен его срок.
И от того наверное, копил богатство.
Пока стальной, изогнутый курок,
Не повелел с душой ему расстаться.
Он отпустил надежнейшую верфь,
Держась за путаницу ложных нитей.
И вот теперь, в его ладони червь,
Грызет последние следы событий.
Таков итог для всех, и для невежд,
Что обольстились старостью далекой:
Отдать червю последний всплеск надежд,
Взирая истину земли глубокой.