я не умела перелезать через лесенку на детской площадке,
спотыкалась на ровном месте, падала, разбивала коленки,
не любила играть с детьми во дворе, одалживать лук у соседки,
и пошла в первый класс вся вымазанная в зеленке.
Ни один из праздников не соответствовал жажде
праздника, часто просто не брали, будни
уходили на созерцанье жизни сквозь жалюзи, и однажды
за окном я открыла, как в прахе ее, поют золотые гусли.
Пыль умела и петь и летать, - в этой странной раме,
и отбросив кубики, я выслеживала ее мысли.
А когда ты взял меня за руку, и позвал стихами,
я не то что лететь, я сама стала вешней высью.
Вот и все о полетах, разбитых коленках, луке:
в каждом детстве бывают ветрянки и пересуды с миром.
Больше, право, и нету во мне ничего, кроме той застарелой муки
от любви, что летит там где-то, где шрифт - эфиром.