Г-же Воробьёвой Алинушке - сказано, дабы - жисть!
Синева Алины. Шорохи. Шорхлый пал, синеокая падаль осоки. И увяденье, и - навиденье мирской травы. И надрез резьбы, и рябиновый, в шелухе, по-за рвы... Воны ж - дюже, панове, ласкови... Дак ж вони таковы. Токма - нет, не моё Это. Чистые соки глубоки. За берёзой, за ряскою, в топи, пью своё гнильецо. Но и оно нэ иснидзэнно. Стухлый запах их заползлает вполне, волна за волною. Cную свой заполуношный стих. Мстошно. Сохранить бы приличий лицо, в ожидании внутренних фобий. Но! И это отнюдь - невозможно! У-их! Неприкровенно. И непреложно. Утих. Золотокольций - пронзительный цок.