Жизель, Жизель, прощай! Но будет акт второй,
Когда ты хитроумною машиной,
Покой могилы аккуратненькой покинув,
Взнесешься ввысь, где звезд веселый рой,
И сердце на восторг партера вынув.
Пусть балетмейстер нагл и небрит
Гоняет стайками вспотевшими девчонок,
Что скачут бодро, их приятен вид.
Но колокола глас так звонок!
О чем? О ком? Куда? Зачем мы здесь?
Но нет ответа, есть лишь вдохновенье,
С которым осветитель, в мраке весь,
По сцене целится, как будто в озареньи.
Сейчас цинизм неуместен, господа!
А если что не так, в буфете скучно.
Пол-зала бредит. Тиф или чума?
Мы скованы поножно и поручно.
Но есть один. Он паж? Он принц? Он кто?
Он с кресла поднимается жестоко,
Выходит, третий акт, проходов сто,
И в коридоре темном одиноко.