Когда душа устанет,
жестока и пуста,
ее опять потянет
на старые места.
Пройдешь овальным садом,
как множество других
и у фонтана сядешь,
у нитей золотых.
Зашелестят печально
в верхушках тополя,
реальность станет дальней,
как берег с корабля,
а память станет ближе
и ярче и родней,
и вновь себя увижу,
и маму и друзей.
Вот так и ты недавно
садился на песок,
когда края фонтана
рукой достать не мог.
Смотри, с тобою рядом,
перемахнув забор,
мальчишка с синим взглядом
пересекает двор.
Все в мире повторилось
в иных; таких, как ты;
сошло и возвратилось
фонтанностью воды
. . . . .