В тот год сирень была повсюду,
Вся кухня от цветов бела,
Там, средь сиреневого чуда,
Любовь горячая плыла.
Достаточно прикосновенья
Иль мимолетно вспыхнет взгляд-
Века дробились на мгновенья,
И не было пути назад.
Наш ужин протекал как месса
В сиянье ненаглядных глаз.
Две страсти прочного замеса
В семью соединили нас.
Промчались годы, как ракеты,
И не забудешь ни один,
Но то сиреневое лето
Мы тайно в памяти храним.
***
Та кухня, та сирень. то лето
Вписались в дом, что на Песках.
Там счастьем все было согрето,
Словно в булгаковских мирах.
Его родителей квартира,
Уютный центр и тихий двор -
Частица дорогого мира,
В судьбу вписавшийся узор.
Я ворвалась к нему кометой,
Присвоила себе и все,
Не зная, легкая победа
Расплату тяжкую несет.
Шесть лет мы жили безмятежно,
Друг к другу тропочки торя,
То погружаясь в морок снежный,
То уезжая на моря.
Дом знал его лихое детство,
Блокаду, грохот канонад.
Стена отмечена отверстием,
Когда во двор упал снаряд.
Из всех друзей в живых остался
Лишь Эдик Иванов один.
Он выпивал, когда срывался,
Занять деньжат к нам заходил.
И все же юность в стенах пела
Меж желтых четырех домов.
Футбольная игра кипела,
Кипела первая любовь.
Прекрасны летние прогулки
В прозрачном сумраке ночей,
А питерские переулки
Так ждали солнечных лучей.
И Петербурга утонченность,
И современный модный стиль,
Литературой увлеченность-
Он все легко в себе носил.
В его рассказах строгий Невский
Был просто Бродом наречен,
Жил рядом Саша Броневицкий,
Кипел тусовочный Сайгон.
А я его слова ловила
И жадно прятала в себя.
Как я отчаянно любила,
По жизни весело скользя!
***
Мы обменяли ту квартиру...
И счастье вдруг оборвалось:
Растаяла частица мира,
И все помчалось под откос.
Его болезнь ударом стала
Подобно Зевсовой стреле.
Мою любовь она украла...
Так жестко платим на Земле.
Но дому на Песках я верю,
Он тихой радостью храним.
Моей любви счастливый берег.
Всегда здороваюсь я с ним.