Над храмом серый мрачный день,
Дождь вновь прошёл, на стенах сырость,
Тоскливой осени сплошная сень
У прихожан вошла в немилость.
Диакон в альбе свой стихарь
Листает опытной рукою,
И литургия, как и встарь,
Идёт сонливой чередою.
Под сводами крадутся тени,
Треск сальных свечек в тишине,
Промозглый воздух жжёт колени
Молящих долу, на скамье.
В высоких креслах - власти града,
Возносят руки к небесам,
В плащах цветных, живого ряда,
Движенье видно по губам.
А в стороне, в углу понуром,
Простым барьером отделён,
Сидит изгой, объятый думой,
Прошедших горестных времён.
На нём накидка из рогожи,
Широкий пояс и чулки,
И, в пряжках медных, толстокожи,
С чужого тела, сапоги.
И мысль его почти застыла,
В щелях для глаз, под низким лбом,
И стиснуты уста уныло,
Перчатки сжаты кулаком.
Нет больше чувств, лишь жажда мести
Всем, кто попался на пути,-
Под тканью шевельнулся крестик,
Блеснув цепочкой, на груди.
Он первым был, по силе, в детстве,
Средь деревенской голытьбы,
Бил первым, с ненавистью, в сердце,
И рвал победу у судьбы…
Как и отец, подросши, принял
Венец кровавый ремесла,
И не один мерзавец сгинул
От рук вершителя суда.
Но нет покоя тёмной силе:
Презрен у рока злой таран,
И силуэт его к могиле
Влечёт пугливых горожан.
В том мире, полном лицемерья,
Он был отточенным мечом,
Разящим слепо, по доверью,-
Кто свыше указал перстом!
Возносятся молитвы к небу,
Струится фугами орган,
Но тяжелей кривятся губы,
И всё мрачнее истукан.
«Какие царственные звуки,
Какие звонкие хоры!
Как будто ангел крестит руки,
Свет источая изнутри!
Нет, вы не ангелы, святоши,
Вы все - ничтожества и грязь,
И, в ноги кланяясь, падёте,
Пред словом, что замолвит князь!
На флаг поднимете злодея,
За медный грош прольете кровь,
И властны перстни прохиндея
Уста покроют ваши вновь!
А, вы, посредники Христовы,
В чьих песнях мирра и любовь,
А золочёных риз оковы
Слепят и глушат простаков!
Вы - возвели над миром крепость,
Сжав поголовье колпаком,
За вас сражается нелепость
Конфессий и традиций лом!
Нет, все, вы все ко мне прийдёте,
И будет беспощадна сталь,
В последнем слове не соврете,
Испив до дна святой Грааль!»
Храм утонул, объятый тьмою,
Свет сгинул вовсе, растворясь,
И тишина, слугой ночною,
По переулкам разбрелась.