Они пролетели быстро, эти дни,напоенныеароматом сосновых веток и рождественской елки,
в трепетном свете елочных свечей,в сверкании блесток и мишуры, — пролетели как во сне, где
каждая минута жизни равна одному сердцебиению.
(Унесенные ветром)
наступало время: тихий тролль
поднимался в сказочную башенку.
трудно отворялась антресоль
из-за шпингалетов перекрашенных,
из кулис являлись на ура –
словно клад, а может, и приданое –
Дед мороз, гирлянды, мишура
и коробка, самая желанная.
снят шпагат, а следом целлофан…
на картонной крышке – время снежное,
раздаёт немецкий Weinachtsmann
медвежат и кукол детям вежливым,
позади – еловый хоровод,
деревянный дом и дым сиреневый,
а внизу указан общий год
нашего с игрушками рождения.
соблюдая правила игры
в ёлочные шахматы, фигурами
становились красные шары,
звёзды и сосульки белокурые,
а когда обратно в вышину
(середины января не ранее)
уходили – каждый год одну
или двух теряла их компания…
… антресоль всё ниже от земли,
всё короче приставная лестница.
в звёзды превратившись, видят ли,
помнят ли меня мои ровесницы?
знают ли, как со двора на двор,
костеря морозного начальника,
два десятка кровных их сестёр
странствуют в коробке из-под чайника,
не выходят даже в Новый год –
что им полимерные плюгавицы!
чуют: ель живая подрастёт –
тут они, винтажные, и явятся.