гл. 6. (продолжение Лекарей Великой Зари)
НАЧАЛО НЕСКОНЧАЕМОГО ГЛАЗЕНКИНА.
В конторе, где, не дождавшись конца рабочего дня, почил Глазенкин, творился ажиотаж. Осведомители донесли главбуху, что Великий Лекарь непременно заглянет в их контору.
- Надо что-то делать, - теребил свое мозолистое ухо главбух, сортируя канцелярские папки.
В соседнем кабинете прыщавенький с напарником пытались втиснуть разбухшего Глазенкина в его прежнее рабочее кресло. Принять участие в этой процедуре сбежались все кабинеты. Пять старших научных сотрудников столпились вокруг кресла с покойным и думали.
- Надо бы у этого Глазенкина ляжку отхватить, - первым придумал профессор Пеньколодович.
- Не успел человек глаза закрыть, так ему уже и ляжку отхватить готовы, - возразил кто-то из лаборантов.
- Пожалуй, вы правы, - взявшись за бороду, произнес Пеньколодович. - Это место Глазенкину может еще пригодиться. Вполне может так случиться, что положим Глазенкина в гроб, а тут какая-нибудь проверяющая комиссия. Начнет его в гробу переворачивать, спросит, почему ляжка урезана? У нас с вами спросят, товарищи!
- Может, мы ему окружность бедер общими усилиями уменьшим? - предложил лаборант. - Положим в сушильную камеру и...
- Не пойдет! - возразил влетевший главбух. - Положим Глазенкина в сушильную камеру, а тут вдруг Великий Лекарь нагрянет и захочется ему в сушильную камеру посмотреть... Давайте лучше ножки у кресла раздвинем...
- Побойтесь Бога, главбух! - воскликнул Пеньколодович. - Кто вам позволит государственное имущество портить? Хватит и того, что ваш стол в Лихом море наплавался, лак теперь отколупливаться будет...
- А давайте его просто привяжем, - нашел выход из положения лаборант. - Как есть, так и привяжем. Пусть криво сидит. Ежели что, так объясним, что не совсем здоров, но трудовую дисциплину блюдет, рабочего места не покидает. И тем самым покажем Великому Лекарю героический настрой нашего ученого коллектива.
На том и порешили. Часть ученых кинулась в бюро проката за коврами к возможному приходу Великого Лекаря, часть – за напольными вазами с цветами. А Глазенкин, храбро сражавшийся в морском голосовании, теперь скособоченно сидел в своем кресле и с едва уловимой укоризной смотрел на своих сослуживцев. Он как будто не понимал, зачем столы и подоконники к приходу Великого Лекаря поливаются киселем.
Глупый Глазенкин. Если со стороны Того света смотреть на Эту сторону, то многое покажется непонятным. Даже самое простое. Ведь столы и подоконники поливаются киселем для то-го, чтобы все сладко блестело. И тетя Маша, размазывающая кисель по подоконнику, так и объяснила это глупому Глазенкину... Когда она опрокинула последнюю полушку киселя на подоконник, в контору вошел сам Великий Лекарь.
- Товарищи конторщики и ученые по совместительству! - начинал он сходу создавать об-становку радушной встречи. - Нам всем надо подумать о том, куда девать последствия хрусталь-ной напасти!
И тут великую идею, созревшую в простом мозгу представителя народа, высказал Глав-бух.
- Я думаю, - сказал он, подергивая дистрофичным плечиком и подвозя Великому Лекарю самое мягкое в конторе кресло, - надо провести мусоропровод к нашим идейным врагам и спустить по этому мусоропроводу весь хрусталь к загнивающим капиталистам.
- Спустим! - как дитя, на радостях захлопал в ладоши Великий Лекарь. - Построим мусоропровод «Великая Заря - Амстердам». Завалим врагов нашими хрустальными горами! А то всем остальным уже заваливали - не помогло.
- Господин Великий Лекарь, - осмелился подать голос Пеньколодович, - взгляните на наше последнее изобретение: сладкая краска для детских учреждений!
- Давайте, - нехотя поднимаясь с кресла, согласился высокий гость.
Его завели в тот самый кабинет, где тетя Маша только что покрасила киселем подоконники, а у своего стола накрепко привязанный к креслу скособочено сидел Глазенкин.
- Нет, нет, - увивался перед Великим Лекарем Пеньколодович, - Вы лизните подоконник! Сделайте одолжение! Ну, лизните!
Великий Лекарь сделал одолжение и под общие одобрительные взгляды лизнул подоконник, тем самым окончательно разрядив обстановку и сделав ее более непринужденной. И все бы ничего, но тут Лекаря отвлек стук карандаша, выпавшего из застывшей руки Глазенкина. Глав-бух и прочие мгновенно покрылись потными волдырями. А ну как...
- Что этот человек уже десять минут не шевелится? - спросил Великий Лекарь, с удивлением рассматривая изрядно накренившегося Глазенкина.
- Думает! - нашелся лаборант. - Крепко задумался.
- А что он как мертвый? - выходя бочком из кабинета, спросил Великий Лекарь.
- А мы все, когда крепко задумаемся, становимся как мертвые, - пояснил профессор Пеньколодович. - Иначе мы задумываться не привыкли.
- Вона что...- собираясь покидать контору, изрек Великий Лекарь. - Вы этого Задумавшегося ко мне потом переправьте. Мне хорошие исполнители нужны. И вот медаль ему вручите.
Отбывая, Великий Лекарь оставил на столе коробочку с медалью и столпившихся у Глазенкинского кресла ученых.
- Везет же этому Глазенкину, - покосясь на медаль, изрек Пеньколодович.
(продолжение следует)