На краю деревни тихой,
В хатке старенькой своей
Проживала Копытиха.
Мужички сходились к ней.
Их не статью соблазняла:
Тут амуры ни при чём!
Самогонку бабка гнала,
Торговала первачом.
Куприян, Архип и Толик
К ней явились как-то раз,
Каждый, хоть не алкоголик,
Но и выпить был горазд.
А гостям бабуля рада:
Самогонку достаёт,
Для неё – рубли отрада,
Их в чулок она кладёт.
Мужички не мелочились:
Если пить, так пить всерьёз,
Для начала согласились,
Чтобы каждый лепту внёс.
Нет стакана, ладно, банка
На худой сойдёт конец...
А пошла такая пьянка –
Режь последний огурец!
Выпивают хлопцы лихо,
Позабыли тостам счёт,
Им проворно Копытиха
Самогонку подаёт.
Дело к полночи стремится,
Уж пора б им знать и честь...
Но не то, чтоб расходиться,
На полу лежат – не сесть.
Под столом себе местечко
Отыскал хмельной Толян,
Лёг Архип в углу за печкой,
Среди хаты – Куприян.
Самогонщица с досады поворчала:
«Вот дела...», но, решив:
Будить не надо, на лежанке прилегла.
Затуманил сон сознанье,
Приютившись у висков,
Только слышно бормотанье
Перепивших мужиков.
А к утру вдруг стало зябко –
На дворе стоял мороз.
И решила в хату бабка
Привести погреться коз.
Привела свою скотину
И на печку снова – шасть!
Прихватил ей холод спину,
Да и спится утром всласть.
Два козлёнка-первогодка
Затесались вдруг за печь.
Это место знали чётко
И в тепле решили лечь.
Вдруг Архип спросонья слышит:
Кто-то ходит по нему,
С хрипотцой над ухом дышит...
Он уставился во тьму.
Но не видит, хоть и смотрит.
Кто-то мордой тычет в нос.
Непонятно: что за чёрта
Бог в постель к нему принёс?
Цап рукой, и впрямь – копыта
И шерстистые бока,
Лоб, набыченный сердито,
А на нём растут рога!
Мысли быстро замелькали
В голове его хмельной:
«Знать, я умер, закопали,
Вот и черти предо мной!
Шевельнулся – всюду стены,
Не иначе это – гроб!
Нет, не вырваться из плена,
Закричу, спасали чтоб!».
Заорал, что было мочи,
И вскочил, что было сил.
Испугавшись крика очень,
Анатолий свет включил.
А Архип стоит и млеет:
Посреди избы – котёл,
А над ним... он холодеет...
Сатана. То был козёл.
Зрит Архип и Куприяна –
Тот лежал перед котлом –
И решил он тут же спьяну,
Что в аду они вдвоём,
И подумал с перепугу,
Что, мол, черти наперёд
Тот котёл готовят другу,
А потом – его черёд!
Завопил он так, сердечный,
Что проснулся Куприян,
Взвился на ноги, конечно,
Бабка – с печки, а Толян
Подошёл к нему с вопросом:
«Ты чего орёшь, Архип?".
А бедняга трёт под носом,
И ни слова – только хрип.
Так несчастный испугался,
Что лишь слушал да мычал...
На три дня язык отнялся,
На всю жизнь заикой стал.
А ведь как гутарил лихо!
Водку всё ж не бросил пить,
Только дом, где Копытиха,
Стал сторонкой обходить.