Не стихосложением единым душа жива, а еще и размышлениями по поводу оного. И вот сегодня, посмотрев последний выпуск «Вечерних стихов» от 25 декабря (в записи), в который раз задался вопросом: что же такое поэтическое творчество? Может, это душевная работа? Или игра разума? Или креативная форма тщеславия? Возможно, дар, выплескивающийся за пределы личности? Наверно, все вместе, тщательно перемешанное и растворенное друг в друге...
Конечно, всерьез говорить о литературном творчестве без читателя вряд ли стоит. Один из участников в пылу полемики, впрочем, довольно вялой, попенял сетевым поэтам на специфический «аутизм» и прозрачно так намекнул, что «кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку» . Не будем застревать на некоторой противоречивости этих тезисов, а лучше попробуем хоть чуточку разобраться, в чем нас упрекают мэтры как представители пресловутого и полумифического «экспертного сообщества». Все претензии к «поэтам-любителям» можно свести к небольшому списку:
• мало читают, в том числе, так называемых настоящих поэтов;
• плохо владеют основным инструментом, то есть русским языком;
• слабо разбираются в теории литературы и стихосложения;
• некритичны к собственному творчеству (попросту, нетребовательны к себе);
• не покупают книги, т.е. не поддерживают литературное сообщество изнутри.
Выскажу свое мнение по порядку, в соответствии со списком, заметив попутно, что мне лично известны совершенно никудышние «поэты-профессионалы» и потрясающие, гениальные «поэты-любители» (во избежание недоразумений сразу признаюсь, что к последним себя не причисляю).
Итак, мало читаем. Утверждение неверное, потому что огульное, голословное, спекулятивное и, кроме того, апеллирует к трудноопределяемой дефиниции. Что значит «мало»? Много ли читал Сергей Есенин? Был ли Эдуард Багрицкий запойным читателем? И сколько времени и сил ушло у Александра Сергеевича Пушкина на изучение современного ему русского поэтического наследия? Решусь предположить, что Пушкин был скорее «из наших» – вел переписку с Вяземским (сейчас бы это назвали чатом), активно общался с друзьями-лицеистами, вместе развивая литературную русскую словесность. Решусь также привести пример из прозаического творчества: добросовестный Исаак Бабель, по свидетельству Константина Паустовского, по многу раз переписывал свои рассказы, безжалостно вытравливая из текста лишние слова. Один из рассказов переписывал буквально сотню раз, изредка выходя из своей комнаты с переутоменными покрасневшими глазами. Трудно представить Бабеля, валяющегося с томиком любимых стихов любимого поэта на диване и даже в тиши библиотеки. Конечно читал, но писал, все-таки, больше, ведь это отнимает уйму времени. Потому что относился к этому серьезно, требовательно, по совести – как к тяжелой работе.
Далее, по поводу владения русским языком. К сожалению или к счастью, мы живем в эпоху, когда вследствие многих очень разных событий как национального, так и глобального масштаба, ВСЕ языки переживают кризис. Было бы странно ожидать, что русский окажется в каком-то особом, привелегированном, положении. Добавьте сюда огромную территорию России и еще больший ареал русской диаспоры ближнего и дальнего зарубежья – и станет понятно, что в таких условиях так называемый литературный стандарт размывается, неизбежно и закономерно испытывая различные региональные и социокультурные влияния. Я отнюдь не оправдываю откровенную безграмотность, пренебрежение грамматикой или пунктуацией. Я здесь говорю о том, что и новичкам, и корифеям придется считаться с глубинными тектоническими процессами, приводящими наш великий язык в движение. Замораживание «нормы» приведет к архаичности. Например, я всю жизнь живу в Украине, хотя русский. Языку уделял самое пристальное внимание с детства. Во время редких визитов к своим московским родственникам слышал их мнение, что мой русский хорош и лексически, и фонетически (нет южного акцента). Но, оказывается, уху коренного москвича мой русский слышится несколько архаичным. Думаю, это неизбежное следствие того, что я – представитель «диаспоры».
Теперь по поводу теории стихосложения. Овладение ею может стать прекрасным подспорьем в нашей литературной кухне, средством «поверять гармонию алгеброй». Но ямбы, хореи и прочие анапесты, при всем уважении, не могут сообщить никакого нового творческого импульса по-настоящему креативному поэту. Потому что большинство размеров подсказывает элементарная творческая интуиция; мы используем формы, подходящие под наш замысел и настроение неосознанно, как неосознанно порой ломаем канонические формы в угоду поэтической экспрессии и смысловой интонации. Безусловно, Пушкин отлично разбирался во всей этой словесной механике, а Кольцов, скорее всего, много хуже. Что не помешало ему стать прекрасным поэтом, гордостью России, и навсегда войти в историю русской словесности.
Как отмечалось выше, поэтов-любителей упрекают в литературной неряшливости, некритичном отношении к собственному творчеству. Справедлив упрек или нет – нужно разбираться в каждом персональном случае. Но для того мы и толчемся в сети, чтобы указать друг другу на ошибки и слабинку по мере нашего разумения и поэтической квалификации. И тут очень кстати пришлись бы мэтры, снизошедшие до нашей «тусовки». Увы, они – редкие гости любительских форумов и обсуждений, а если и появляются, то их визиты не сулят любителям ничего хорошего. Совсем неокрепшего начинающего могут и растоптать, ведь не у каждого же упрямая стойкость партизана, отрезанного от основной армии!.. По опыту «стихиры» знаю, что многие авторы со временем существенно повышают свой уровень под влиянием более опытных товарищей и элементарно благодаря времени, посвященному творческому развитию. Более того, мною не было зафиксированно ни одного случая топтания автора на месте и, тем более, творческой деградации.
Наконец, обращусь к проблеме покупки книг. Да, действительно, мы редко покупаем «бумажную поэзию». За последние пару лет я купил всего три книги стихов: миниатюрный томик Басё, сборник Окуджавы и сборник современного поэта Льва Болдова, с которым познакомился в Киеве на одном из «квартирников». Книгу купил у него непосредственно... Все это так. А часто ли покупают книги инженеры, физики, даже литературоведы? А ведь их тоже кто-то пишет, и в этих сферах авторы не меньше нашего брата нуждаются в финансовой поддержке. Почему так? Да потому что разрушается собственно культура покупки книг, отходит в прошлое собирание семейной библиотеки как неотъемлемого атрибута интеллигенции. А вот читают не меньше, может, даже больше, но – в Интернете. Такова примета нашего времени, это наш мир, и с этим приходится как-то считаться, нравится нам такое положение дел или нет... Мне кажется, что бумажная книга не исчезнет никогда, потому что она красива, в лучшем смысле слова традиционна, приятна на ощупь, она – настоящая ВЕЩЬ. Но печатное издание с недавних пор утратило исключительную монополию как информационный носитель. Вот и покупаем книги изредка для себя (в качестве своеобразного «лакомства»), на подарок, а иногда из естественной признательности к автору – далекому или близкому в географическом и временном отношении.
В завершение хочу отметить, что те, кого мы называем «мэтрами» – это живые люди со своими страхами, комплексами, убеждениями и предубеждениями, со своим размером души и степенью открытости миру и людям. Например, живой классик Евгений Евтушенко (дистанционный участник последнего выпуска «Вечерних стихов»), высказавший на передаче суждения, которые не являются бесспорными, имеет на сайте Стихи.ру свою страницу. И это здорово, поскольку там не только можно ознакомится с его новыми произведениями (многие из нас формировали отношение к этому поэту, исходя из того, что он публиковал «тогда»), но и оставить отзыв, поспорить. Увы, некоторые завсегдатаи стихиры пишут Евгению Евтушенко нелестные, мягко говоря, отзывы, порой совершенно не стесняясь в выражениях при общении с человеком весьма почтенного возраста и больших достижений. Я хочу, чтобы меня правильно поняли: я не пропагандирую здесь позитивное или негативное отношение к поэту Евтушенко и его поэзии. Я лишь ратую за то, чтобы список, приведенный мною в начале этого материала, не пополнялся пунктом «хамство и развязность». Вот этого не простят никому, тем более нам, «любителям-энтузиастам».