Мой адрес: дом два, квартира Номер Тридцать Восемь, улица Дубовицкого.
Дом как дом. Улица как улица.
Иду, картонкой ссутулившись,
во двор.
Двор как двор:
расползшиеся каракатицы
воняют, мигают, повякивают и
пятятся, пятятся.
В упор смотрю на забор
эпохи доразвитого копитализма:
«Пребудет оно во веки веков и присно».
Крылечки, качельки, скамеечки,
сапожник, портной, королевичи.
И детские ещё голоса
на китае-монгольских наречиях
выговаривают словеса,
производные от «на» и
«банка».
Странненькая семантика тут:
«ханка»
означает отнюдь
не дочь и не внучку хана.
В доме всё своим чередом:
тут бранятся, тут тешатся,
тут мирятся живот на живот…
Чей-то невидимый кот
гадит в, на и под,
не вешаться же.
Разрешён, наконец, квартирный вопрос.
по стенам как жжёные скатерти – граффити –
многочленные уравнения и неизменные
Guns N`Rose. Это всерьёз – Нерон и Калигула:
тестикулами потряхивают под Лепса
патриции (выбор – Carrera, Phantom и сестренции),
а плебс требует зрелищ и расцвета культуры
под рюмку и фиоритуры опять же Григора Лепса.
Улица как улица. Дом как дом.
И только когда сверху, издалека:
«Папа! …не надо!...не надо!»,
я бегу, срывая на ходу чеку
с личной термоядерной бомбы,
выталкиваю идущие горлом тромбы:
«Нах! вашу долбнутую Америку! нах!
Мне бы со своим адресом разобраться!»