Итак, меня на свете больше нет.
Я исчерпал себя…
В последние мгновенья
стремительные яркие виденья
прочерчивали молнии в мозгу.
Какие-то немыслимые грани
вдруг возникали, словно на экране,
и уплывали в белую пургу.
И снова возвращались.
Вот и смерть, —
подумал я с каким-то безразличьем,
теперь бы только вовремя успеть
понять, что Жизнь и Время безграничны.
Что, в сущности, в бескрайности веков,
и шаг, и вздох, и каждое мгновенье
конечны
в бесконечном продолженье
мгновений, вздохов, жестов и шагов.
А если так,
то что такое смерть?
Конец лишь бесконечно малой страсти?
Но всё-таки успел же я воспеть
весь этот мир, всю обнажённость счастья.
Успел воспеть всю эту жажду жить,
беспечность юности и зрелую неспешность,
и безнадёжно женщину любить,
и ощутить тревожащую нежность.
И ввысь взлететь,
чтобы обжечь крыла,
и захлебнуться бесконечным небом.
И радостью делиться, словно хлебом,
чтоб радость в сердце вечностью была.
как первый снег,
как пышная листва,
как смех и плач,
как вскрик, рождённый болью.
И это всё
во имя торжества,
которое назвали мы любовью.
А если так,
да здравствует Любовь!
Пускай сердца горят, но не дымятся.
Я — ухожу.
Я так хочу остаться!
Я — ухожу…