Телевизор показывал новогоднее застолье. Совсем не интересно : смех, болтовня за столом, перестукивание бокалов. У окна проглядывалась красочная ель - новогодняя. Вдруг, в разгар празднества, ель загорается. Дальше – больше: горит весь дом. И кто-то объясняет причину пожара – неосторожно была брошена спичка.
Зинаида Семёновна рассеяно смотрела телепередачу: «Берегись огня». Вдруг вспомнила: завтра же они с мужем ждут гостей отмечать Новый год. Ей представилось: выпьют гости и кто-то, закурив, небрежно швырнёт спичку. Зинаида Семёновна посмотрела на стоящую в зале нарядную ель, на широкий ковёр, на мебель и почувствовала беспокойство.
Спустя три часа, муж Зинаиды Семёновны, по строгому её наказу, тащил на пятый этаж тяжёлый пенный огнетушитель. Красная краска помятых боков его облупилась – видимо, это был старый огнетушитель. Но поместила Зинаида Семёновна его на виду, в переднем углу, чтобы был под рукой. Глянув на него, женщина вздохнула с облегчением.
Праздничный вечер настал. Голодные и пока трезвые гости шумно сели за стол. Стрельнули, одна за другой, бутылки шампанского, потекла в фужеры пенная жидкость. Через некоторое время праздничное веселье набрало соответствующий вечеру градус - кто-то непринуждённо захохотал, кто-то влез вилкой в соседскую тарелку. А вот Зинаиду Семёновну всё никак не покидало появившееся накануне напряжение, она не могла выкинуть из головы показанное вчера на экране. Её взгляд постоянно возвращался к огнетушителю. Она уже чувствовала в нём верного друга, без которого больше ни одна вечеринка не пройдёт. Он будет членом их семьи.
Ночь, между тем, подходила к концу. В усталых и помутневших глазах гостей появилось единодушие: пора и расходиться. И тут один подвыпивший гость уставился на краснобокого покорителя огня. «Кто это сгореть боялся? – заплетающимся языком вопросил он. – А я вот думаю, случись что, этот товарищ подведёт: отвоевался старичок. Только зашипит и забулькает, можно проверить, я уверен, не будет эффекта…»
Новая тема запала в головы вставших из-за стола пьяных гостей, внесла нездоровое оживление. Все загалдели, со всех сторон потянулись руки к огнетушителю. Заслонить от них нового друга Зинаида Семёновна не успела.
Огнетушитель сработал... Пенистая струя ударила по заставленному остатками яств столу и мебели. Крик, гам, суета! Наконец, агрегат ослабил дикий напор и, успокаиваясь, бессильно сплюнул остаток пены. Гости, тихо переговариваясь, столпились – кто в ванной, кто в прихожей. Шокированы были все. Вдруг из покинутого всеми зала повалил дым: загорелась вата, лежащая под елью. Видимо, в суматохе кто-то уронил на вату окурок. Почти отрезвевшие гости хлынули, подобно стаду копытных животных, затаптывать огонь, опрокинули ель и потоптали упавшие игрушки.
Зинаида Семёновна сидела неподвижно, молча, расширив глаза. Её глаза смотрели не на следы погрома, не на собравшихся уходить, с виноватыми физиономиями гостей, а на огнетушитель. И во взгляде её читалась большая нескрываемая обида.