Во второй половине ноября Георгий с Володей Цыбанцевым снова посетили свою воинскую часть. Дело в том, что в ноябре прошлого года Володю и Георгия, всего двоих солдат срочной службы за последние три года, приняли кандидатами в члены КПСС. Тогда настоятельно советовал им вступить в партию старшина Махал Махалыч, и замполит, и комбат в личных беседах убедили друзей, что в дальнейшем, на работе в сфере народного хозяйства они, как техники-механики вынуждены будут работать с людьми, на руководящих работах. А руководитель, как ни крути, должен быть членом партии, только в таком случае он заслуженно может идти в авангарде коллектива.
Год кандидатского стажа у ребят истекал в конце ноября. Для вступления в партию нужны были три обязательные рекомендации от членов партии с приличным стажем, знавшим рекомендуемого не менее года. По новому месту работы и у Володи в районной «Сельхозтехнике», и у Георгия – в областном объединении таких знакомых просто не было. Выход один – проехать в воинскую часть по месту бывшей службы.
Прибыли в воинскую часть в субботний день, около десяти утра. Еще в дороге определились за рекомендациями обратиться к Махал Махалычу, замполиту и командирам бывших своих рот.
Как и полагается, первым делом зашли доложиться к комбату. Федор Иванович встретил их, как своих сыновей. Вызвал замполита. Вдвоем они долго расспрашивали ребят об их работе, о семейных делах. Узнав о цели их приезда, комбат однозначно заявил, что он сам лично прямо сейчас напишет им рекомендации. Замполит вызвал к себе старшину Махал Махалыча, чтобы они вместе смогли грамотно написать рекомендации. Все сложилось, как нельзя лучше. О таком приеме комбата они не могли и мечтать.
– А теперь, ребята, – предложил комбат, – до обеда вы свободны. – Пройдите по цехам, пообщайтесь с военнослужащими. Покажите себя. А выглядите вы очень даже не плохо!
Первым делом ребята прошли в цех второй роты. Тот же армейский порядок. Та же армейская чистота в цехе. Всё до боли знакомо. Знакомые ребята, особенно второгодки, некоторые из них – сержанты, буквально облепили друзей со всех сторон. Масса вопросов. Их интересовало буквально всё. А главное, как понял Георгий, эти ребята со дня на день тоже дожидаются дембеля.
Как и в бывшие добрые времена, друзья обедали в солдатской столовой, за тем же длинным солдатским столом на десять человек. «Вечность! Целая вечность минула с того последнего дембельского обеда» – ловил себя на мысли Георгий.
Получив по три, написанные от руки, рекомендации, друзья отправились в штаб дивизии, чтобы начальник политотдела лично их утвердил и поставил печати. За время службы и Георгию, и Володе по несколько раз доводилось бывать в штабе дивизии. Они прекрасно знали это здание. Но сейчас, подходя к нему, Георгий увидел это здание совершенно иными глазами. Красивый белый особняк с колоннами. Именно здесь снимался фильм «Гусарская баллада». Ребята знали об этом и ранее, но в те времена служебные дела затеняли всё остальное.
Сейчас друзья внимательно рассматривали колонны, небольших львёночков, двери и окна, выполненные в стиле далекого девятнадцатого века. А вот и зал, из которого уходили красавцы-гусары на битву с Наполеоном. Вот и та лестница, на которой киноартист Юрий Яковлев, как будто играючи, дрался на шпагах с французскими офицерами. Чудеса!
Поднявшись по этой исторической лестнице, свернув налево, зашли в кабинет начальника политотдела дивизии.
– Жду вас! – поздоровавшись за руки, пояснил молодой подполковник. – Майор Дашкевич попросил меня дождаться вас.
Дело пяти минут и всё готово! Прошли до кабинета Ольховского, но полковника, как и раньше часто бывало, на месте не оказалось. А жаль! Так хотелось повидаться со своим самым старшим командиром и наставником! Всё сделано. Можно теперь и домой возвращаться.
– А что, если мы с тобой к Махал Махалычу домой в гости заглянем? – предложил Георгий. – В части не удалось увидеться, так после работы дома его перехватим.
Предложение было принято. Прогулялись по Парголову, по Осиновой Роще. Знакомые места! Приятно глазу! Не заметили, как и день пролетел. Зайдя в продовольственный магазин, взяли бутылочку 45-градусной «Сибирской».
Услышав звонок, Махал Махалыч выскочил на крыльцо. Жил он в обыкновенном деревенском домике.
– Ребята! Как сегодня случилось, что за целый день мы с вами нигде не пересеклись? До вечера ждал, что вернетесь в реммастерские. А вас нет и нет! Домой в полном расстройстве приехал.
– Михаил Михайлович! В дом то пустите, наконец?
– Проходите! Проходите, ребята! Маша! Маша! – закричал он жене, – ты только взгляни! Сами пожаловали! Вот так встреча! Ребята, не разувайтесь. Пол у нас холодный. Видите, мы с женой в валенках ходим.
Прекрасный ужин! А сколько разговоров и восхищений! Встав из-за стола, Махал Махалыч поковырялся в верхнем ящике комода, воскликнул:
– Вот, ребята, ваши удостоверения водителя автомобиля второго класса!
Раскрыв корочки, Георгий удивился:
– Здесь подпись командира дивизии – полковник Красавин. А где наш генерал?
– Генерала направили для продолжения службы в Омск, или в Свердловск. Не знаю. А у нас новый комдив. Хотите услышать интереснейшую историю, что произошла сразу после вашего дембеля. Помните ту злополучную общегарнизонную вечернюю поверку?
– Конечно! – подтвердил Володя. – Целый час тогда на плацу комаров кормили.
– Тогда именно капитан Кафель задумал провести такое мероприятие. Согласовал со штабом Округа, командир дивизии подписал приказ. Согласно приказу, на той поверке обязаны были присутствовать абсолютно все военнослужащие воинских частей, расположенных в Сертолово-1, кроме больных и тех, кто в наряде. Помните, каждый командир части лично докладывал коменданту гарнизона капитану Кафелю. Один только командир танкового полка не прибыл на ту вечернюю поверку. Жаба его задушила. Он слишком самолюбивым был.
– Почему был? – не понял Георгий.
– Капитан Кафель результаты поверки доложил командиру дивизии и в штаб Округа, сообщив, что на вечерней поверке отсутствует по неизвестным причинам командир полка. Дело вроде и подзабылось, но когда комдива переводили на повышение, встал вопрос о новом командире дивизии. По всем показателям подходил командир танкового полка. Он знал об этом.
Махал Махалыч привстал, взяв с печурки пачку беломора, закурил, предложил ребятам. Володя с Георгием вежливо отказались, зная, что слишком много будет табачного дыма от трех цигарок. Рассказчик продолжил:
– Вызвали тогда полковника на собеседование к командующему Округом. В беседе тот и задал вопрос, почему полковник на общегарнизонную вечернюю поверку не явился. Полковник в ответ: «Это я, без пяти минут генерал, еще должен строевым шагом маршировать перед каким-то капитанишкой-губарем!». После такой необдуманной фразы командующий заявил, что подобные комдивы ему не нужны. Отправил полковника на пенсию. А капитан Кафель звание майора получил. У него срок выслуги как раз подходил. И такое в Армии бывает…
Повосхищались отчаянным действиям Кафеля. Поговорили еще о чем-то. Георгий припомнил, что и их ротному выслуга в звании капитана завершается.
– Вот поэтому он и не хотел вас на дембель отпускать. – Заявил Махал Махалыч. – Ушли старослужащие, сразу планы с треском проваливаться стали. Только за второй квартал на четыре средних ремонта отстали. При таком положении дел нашему капитану повышения не дадут. Какое ему повышение, если он и тут не справляется. Меня замордовал окончательно. Хорошо, от вас два ремонта в запасе оставалось. Поэтому сейчас – два в минусе…
– Два средних ремонта мы за месяц нагоняли… – подсказал Георгий.
– Гоша! Это вы нагоняли. Сейчас в роте иная обстановка. После вас ротный делал ставку на Гаврикова из Выборга. Звание сержанта присвоили. Который тебя подставил. Помнишь?
– Как не помнить!
– А этот Гавриков истинным прохвостом оказался. Пока мы с ротным в цехе, он сам работает, других подгоняет. Мы за порог, этот Гавриков – в котельную на топчан. Я его несколько раз выгонял оттуда. Ротный однажды так дернул этого Гаврикова с топчана, что тот на пол свалился. Мы, человек шесть, наблюдали ту сцену. Гавриков написал рапорт на имя командира батальона. Комбат лично нас опросил, но никто ничего подобного не видел. Гавриков тогда в дивизию депешу накатал. Особый отдел разбирался. Опять никто ничего не видел. И порешил тогда комбат разжаловать Гаврикова в рядовые и отправил дослуживать в Кандалакшу.
– Этого и следовало ожидать! – подметил Володя. – Настоящий солдат своего товарища не подставит. А здесь и своего товарища, и своего командира…
– Гоша! А ведь я разгадал ту запутанную ситуацию, когда ротный с тобой «в контры» пошел. Может быть ты сейчас нам с Володей расскажешь, или мне свою версию выдать?
– Выдавайте Вы, Михаил Михайлович, ваши догадки. А я тогда, действительно приболел.
– Гоша! У меня двадцать пять лет выслуги теперь ужу есть. Рапорт я подал на пенсию. Да и бывший старлей Конев служит в другой части, звание капитана получил. Всё останется между нами.
– Приболел я тогда… – упорствовал Георгий.
– В октябре, как всегда, проходила ежегодная инвентаризация всего военного имущества. Мне приказом было поручено проверить автомобили. Проверил. И что вы думаете?
– Что? – не выдержал Володя.
– Номер двигателя на новой летучке спецвзвода перебит. Перебит профессионально! Не придерешься! Но тот человек, который номер перебивал, не имел шаблона со звездочкой. Не многие технари знают, что номера двигателей на армейских машинах впереди имеют звездочку. Наборы таких цифр были только в агрегатном цехе. У тебя, Гоша. Так?
– Впервые слышу о какой-то подмене двигателей… – настаивал на своем Георгий.
– Ну и хорошо! – согласился Махал Махалыч. – Офицера нельзя подводить. Но Конев мне во всем признался. Я шум не стал поднимать. Разрешили вопрос по-мирному, за чашкой чая. Я на пенсию ухожу. Отдохну маленько, а с Нового года берут меня в ведомственную охрану на закрытое предприятие. Здесь рядом. Пешком пятнадцать минут ходьбы. Зарплата больше сегодняшней, да пенсия еще… А двигатель, Гоша, ты хорошо сделал! Тянет, как зверь!
Георгий, несколько смутившись похвалой старшины, однозначно заявил:
– А все-таки я не жалею, что выручил тогда молодого офицера. Пусть сам в кабалу к ротному попал, но по своей вине. Проспал.
– Уже после того, как мы с Коневым разобрались во всем, я проверил свои журналы с выходами на службу. Получается, что ты, Гоша тогда две ночи подряд не спал. Был в наряде дежурным по парку, когда зампотеха из автомата обстрелял наш паренек, а следующую ночь до шести утра этот двигатель ремонтировал. Удивляюсь, как ты еще к половине десятого тогда проснулся. Завершается и моя служба. Прикидываю, что я не смог сделать, или не так сделал за время службы? Не знаю! Может быть, надо было квартиру в многоэтажке требовать? Так жена не хотела переезжать из своего дома. Со всеми ребятами по службе врагов вроде не нажил. А вот вы, ребята, что не так сделали? Есть такое, что за душу гложет?
– Я честно отслужил положенный срок, отдал долг Родине и считаю, что теперь чист и перед народом, и перед солдатами и офицерами… – заявил Володя.
Георгий, подумав, стал размышлять:
– А я совершил несколько оплошностей за свою службу. Проспал я тогда. Не надо было вообще спать ложиться. Отсюда и у ротного со мной отношения напрочь испортились, и этот самый паренек из Выборга перед ротным выслужился. Тогда многое наперекосяк пошло. Но, я не жалею, что Конева спас. Жалею, что сам дохляком оказался. Мог бы и еще денек без сна поработать.
– Это не велика беда! – заключил старшина. – Всё обошлось.
– Второе – зазря я тогда бляхой двоюродного брата Василисы…
– А если бы ты его, за оторванную у мундира пуговицу простил, то сейчас работал бы трактористом в своем родном колхозе, где и отец твой и мать все силы отдали. Приезжал бы тот самый неприкасаемый братик к тебе в гости и мыл бы ты по вечерам его грязные сапоги. Что лучше? Сам прикинь. Не по тебе та семейка… – снова парировал Махал Махалыч.
– И третья моя оплошность, за которую мне и сейчас стыдно. Помнишь, Володя, когда мы только начали служить, недели две не прошло, а мне из нашей деревенской школы поздравительная открытка пришла с Днем Советской Армии?
– Не помню. Давно было.
– Я тогда никакого ответа ребятишкам в школу так и не написал. А что писать? Две недели всего отслужили. Нас тогда маленький сержантик до полного измора гонял по снегу… Не написал, и теперь жалею об этом. Мне сестренка младшая позднее писала, что только двое ответа ребятишкам в школу не прислали. Не знал я, что написать. Просил совета у нашего командира, сержантика младшего, но тот только ехидно посмеялся. Помнишь, Володя, которому ты еще в рыло дал… Так и осталось поздравление школьников без моего ответа. Теперь стыдоба гложет.
– Что не сделал во время – обратно не вернешь… – задумчиво произнес Махал Махалыч. – Главное, чтобы в дальнейшем не допускать подобных ошибок. А всё-таки здОрово, что вы сегодня заехали в бывшую СВОЮ воинскую часть, и меня, фронтовика, старого технаря не забыли!