Продолжение этого: http://www.stihi.ru/2013/12/04/4697
Что Пушкин был полонофобом, я рассказал вам в прошлый раз, но многогранным был он снобом. О том сегодняшний рассказ. Наш Пушкин не любил Майданы, и Киев весь как таковой, и новострой, и первозданный, хоть, киевлянин, волком вой. Совсем уж если коротенько, то раздражало, как лимон, что там Кабанов, тьфу, Шевченко, дороже ценится, чем он. Не находил себе он места, когда настал Евромайдан. Воскликнет кто-то: "Наконец-то! Есть рифма к слову "Буридан"!", а Пушкин наш сидит в печали и изнывает от тоски: там дальше хуже, чем вначале! И сердце рвётся на куски. Наталья вновь берёт за щёку, но расслабления всё нет - хотя их брак не по расчёту, не помогает и минет. Что было гладко на Манежной и на Болотной даже, то совсем не гладко в Незалежной, ведь там овраги, не плато. Призвать там власть хотят к ответу, за тем и вышли на Майдан. Да, там совсем не как в Москве-то, проблем не спрятать в чемодан. Вчера закончил он "Полтаву" и на каникулы ушёл, чтоб пожинать спокойно славу, ныряя в прорубь голышом. Но рано, нет ещё победы, с "Полтавой" вышел же конфуз, ведь наступают снова шведы, точнее, весь Евросоюз. Он вопрошает: "Что ж такое?! Поэму кончил я едва, но не оставили в покое! Пора писать "Полтаву-2"..." Отчизна вся теперь на карте, ведь помирились же уже Марина Мнишек с Делагарди, вдвоём стоят на рубеже. Россия не сдана полякам, спасибо Минину Кузьме, а Украина встала раком. И пишет Пушкин наш в письме: "Не описать мне всех, ей-богу, закончились карандаши! Их, друг мой Вяземский, так много, хоть непрестанно всех души!"... Не любит Пушкин надпись "Made in", ведь подозрительна она, а также группа "Iron maiden" в его дому запрещена.