и где-то,
в богом забытой хрущевке,
каждую полночь
мерещится хохот,
шипенье игристого,
всё те же лица -
молодые, красивые.
все отчаянно живые.
неистово беззаботные.
они счастливы,
улыбаются, шутят,
рассказывают себя полночи.
такие дружные и легкие.
еще совсем без разочарований.
тысячных
и миллионных.
а потом не спеша
разбредаются по постелям.
и всё та же она
засыпает во всё тех же
его
ладонях.
где-то, в богом забытой,
опустевшей лет сто назад
комнате.