Вчера мы приложили бело-красных.
Срубили очень нужных три очка.
Был счёт два-два, но Саня щёлкнул классно,
а Витя Бык подправил с пятачка.
Конечно мы отметили в «Бристоле»,
гудели там до самого утра.
И не пойму – так перебрал я, что ли,
но сон потом приснился – просто страх!
Как будто вдруг проснулся от свистка я.
Откуда это? Не на льду ведь я.
Открыл глаза – О, боже! Жуть какая!
Передо мной чудовищный судья.
В рубашке он обычной полосатой,
но пара чёрных крыльев за спиной,
глаза как угли, жутко волосатый,
и говорит, что он пришёл за мной.
Мол, ты свои уж откатал на свете,
положенные мужикам деньки.
Теперь давай прощайся с миром этим,
Пора тебе отбрасывать коньки.
Я говорю:
- Ошиблись вы возможно,
Ведь мне всего-то только тридцать лет,
а вон за дверью противоположной
живёт сосед, довольно старый дед.
Так почему положено мне тридцать?
А ведь ему за шестьдесят давно.
Нечестно так! Судить так не годится!
Судья в ответ:
- Всем поровну дано.
Всё честно. А причина тут простая,
Ведь мы, вот как в хоккее, например,
всем время только чистое считаем,
для тех, кто спит – стоит секундомер.
Вот твой сосед ночами спит нормально,
а ты проводишь ночи в кабаках.
- Ну, ладно, пусть он больше спал реально,
но не на тридцать лет наверняка!
- Ты прав, обязан тем не только сну ты,
но сигареты, рюмки – вот беда,
за каждую по две штрафных минуты
из жизни удаляется всегда.
Тут я заныл:
- Но ведь Олимпиада…
а без меня и тройки первой нет…
А победить нам непременно надо,
страна от нас ждёт в Сочи лишь побед!
Задумался судья:
- Олимпиада?
Что ж. Подожду. Она уж «на носу».
Но знай: не победите – в бездну ада
тебя я сам на крыльях унесу.
Не стану я, как должен ангел смерти,
добро и зло соизмерять шкалой,
а прямо в ад! И там тебя уж черти
впихнут в котёл с кипящею смолой.
Проснулся я ну прямо с дрожью в теле.
Ох! Это ж сон! Приснится же порой!
И вдруг увидел – прямо у постели
Лежит большое чёрное перо…
Болельщики! Меня вы пожалейте!
В котёл к чертям мне страшно угодить!
Болейте же за нас, всегда болейте!
И, может быть, мы сможем победить.