Накануне рассвета
море выстлал туман.
Наша песенка спета,
господин капитан.
Ром закончился в трюме
и запас табака.
Ведь не зря вы угрюмый,
как вулкан Краката'у.
Надо жить, братец, как-то.
Только в море туман.
Даже про'пили карту,
где сокровищей план.
Даже ради каприза
(бабы все, как одна)
изменила Луиза
вам - была'я жена.
Изменила не с Джонни
Деппом, крупной звездой, -
с пацаном из Джанкоя,
молодой матроснёй.
С горя не обосрёмся.
Ты не сcы, капитан.
Вcё равно мы пробьёмся
через чёртов туман.
Свистни боцману Гришке
пусть он в кубрик пойдёт
и бутылочку виски
нам сюда принесёт.
Я припрятал под койкой
недопитый паёк.
Там осталось немного.
Может, только глоток.
Там, под койкой, сокровищ
настоящий сундук:
моя подлая совесть
и армянский урюк,
и чехол от айфона,
тюбик пасты "колгейт"
и потёртая фотка
королевы моей.
Там в тетрадке безвестной
за пятнадцать рублей
черновик этой песни
лебединой моей
и блатные ботинки
из бути'ка "Милан".
Вот и боцман с бутылкой.
Наливай, капитан.
Выпьем мы за Джакарту
и Карибский бассейн.
Зря мы про'пили карту,
но был сладок портвейн.
С точки зрения Вечности,
табака и вина
этой нашей беспечности
небольшая цена.
С точки зренья Луизы
ты, брат, вышел в тираж.
Только бабским капризам
есть в ответ наш кураж.
Нам насрать на туманы,
не придёт нам п.здец,
пока ловится ма'рлин
и индийский тунец
и над катером «Смелый»
ради с ветром борьбы
поднимается белый
парус нашей судьбы