и я в пропастях и темнеющих реках и в тину
и все, что было моим оставалось в пустынях
и в надежде спастись подрывался на нажитых почестей минах
и вся чуткая нежность тлела бесшумно густела как глина
до тела лучей тепла капля не доходила
и веело как надписью, нацарапаной мелом на стенах
о тех думах и помыслах и делах безвозмездных. и все горело.
и по замкнутой высохшей вене бежала кровавая мэри
и по коже холодными пальцами дрожью истерик
руки твои без единой потери мои вены согрели.
и больше я не терял из памяти дней и не чувствовал боли
лишь целуя твои руки плечи скулы губы и брови
и теперь на двоих все новые самые искусные правды пароли
на двоих одно небо, жизнь и одна группа крови.