* * *
Вместо планеты мерцает планида.
Чехов юродствует, Бунин томит
в рваном пространстве, где поезд гремит
грубым железом, как пояс шахида.
Не было даже единственной той
жизни, прошедшей поблизости мимо
рифмы пронзительной, сладкого дыма,
горького тела и страсти пустой
около дома в бездомной стране,
где человек растворялся в окне,
кое-что зная, но мало что знача,
в комнате смеха, прижатой к стене
плача.