Уже метут дворы и тротуары,
и шум моторов ночь поторопил,
а у меня - бутылка и гитара.
Я пил всю ночь и будто бы не пил.
И воздух рвётся с клочьями тумана
в пустую кухню, вопреки окну
и водка с горьким привкусом обмана
попала на четвёртую струну.
Лишь звон её нейлонового тела -
бальзам на сердце, треснувшее вдоль,
а возле неразобранной постели
в стакане ждёт не выпитая боль.
Ещё метут дворы, и дождь закапал
и дробью по балкону застучал.
Скупой слезой печаль скатилась на пол...
и высохла, как всякая печаль.