РОМАН «МОЯ РОССИЯ»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ПРЕЖНЯЯ РОССИЯ.
Свою Россию всякую люблю
И оду славную о ней пою.
В своей ты жизни тяжкий путь прошла,
Но к коммунизму так и не дошла.
Моя Россия лапотной была.
Из лыка лапти для себя плела,
Ходила чаще всюду босиком.
О человеке говорю простом.
Он был безграмотен, не мог читать
И, соответственно, не мог писать.
А вместо подписи он ставил крест,
Что, мол, такой крестьянин ещё есть.
С утра до ночи спину в поле гнул,
До крови лямку тяжкую тянул.
Но барин ничего не замечал.
Порою бил и на него кричал.
Однажды силы начал он терять,
Одну бороздку не сумел вспахать.
За это барин строго наказал:
Клочок земли весь у него забрал.
Заголосила мать на всё село,
Да только бедным было и оно.
У каждого по двадцать было ртов.
Никто не смог откликнуться на зов.
И стала мать кормить детей травой:
Крапивой жгучей, сочной лебедой.
И можно было рыбки наловить,
Да берег был от бедных перекрыт.
В лесу грибов полным-полно кругом,
Да запрещалось собирать их в нём.
И ягода сгнивала на корню.
«Кто лишь сорвёт, тотчас его убью,-
Так барин всем крестьянам заявил,-
Я вас заранее предупредил.
Не смейте вы в лесу моём бродить,
Я буду вынужден собак спустить».
Ходил богатый в туфлях, сапогах,
Да в лисьих, соболиновых мехах.
На поле спину никогда не гнул,
А только жилы из крестьян тянул.
Настолько издевался каждый день,
Что стал крестьЯнин в жизни, словно тень:
Скелет обтянут шкурой только был,
А барин «быдлом» обзывал и бил.
Но вот настал тот долгожданный час,
Когда поднялся весь рабочий класс,
И революцию свою свершил,
Крестьянство и себя он защитил.
И появился сразу тут «Декрет».
Запретов для народа нигде нет.
Свободно может всюду он ходить,
Теперь народу всё принадлежит.
Буржуям не понравился «Декрет».
Создали свой подпольный комитет.
И началась Гражданская война
Меж братьями, отцами смерть была.
И поделился сразу весь народ
На «белых», «красных» разделился род.
Два года шла жестокая борьба,
Но победила Красная звезда.
В другие страны «белый» стал бежать,
Свою родную Родину бросать.
Но кое-кто остался, чтоб вредить,
Советской власти никогда не быть.
Он поджигал народное добро
И будоражил город и село,
Среди рабочих и крестьян вредил,
И невидимкой всюду уходил.
Пытался враг во власть попасть всегда.
И начались репрессии тогда:
По их доносу суд вершил дела.
Лишилась многих в те года страна.
Без винных отправляли в лагеря,
А там их смерть в объятия брала.
А вскоре наступил голодомор,
Смерть посещала каждый жилой двор.
Ни старых не щадила, ни детей,
И миллионы унесла людей.
В могилах братских хоронили всех,
Да штабелями складывали вверх.
И, несмотря на «трудные» года,
Страна не пасовала никогда,
А строила заводы, города,
Распахивала новые поля.
Безграмотные в школу все пошли.
Теперь учились дети бедноты.
За партами сидели босиком,
Чернилами писали и пером.
Желудок на уроке песни пел,
И каждый из детишек есть хотел.
Превозмогая голод, его боль,
Достойно выполняли свою роль:
Стремился каждый знания постичь,
Чтоб совершенства мудрого достичь.
С бумаги грубой делали тетрадь,
Линеели в косую и в квадрат.
Чернила с сажи делали себе,
Боялись не пролить добро нигде.
Учебник был единственный на класс,
Им пользовались лишь в урочный час.
Наглядности, поверьте,- никакой,
И даже мел отсутствовал порой.
Но, о другом хочу я рассказать,
И тайну замысла пересказать.
Продолжение следует.