Снарк и его команда
Быстро приближалось лето, первое лето, которое они всей семьёй проведут на воде.
Она узнала, что море начинается на берегу, а скорее на стропилах. Муж заявил, что внутренними обстройками они заниматься не будут, как это всё ни жутко выглядит, а вот корпус снаружи надо отдраить, ошкурить, прошпаклевать и трижды прокрасить. Ему то это было знакомо и привычно, а её совершенно не вдохновляло, хватало своих бесконечных хлопот по дому и на работе. Всё же по выходным она собирала детей, еду и они ехали в клуб, в который уже записались, к своему «Снарку».
Их часто спрашивали, что обозначает странное название катера? –
-Вот именно, что ничего не обозначает, отвечали они.
Его создатель долго подыскивал такое название, ничем не обуславливающее любимое детище, никакими ассоциациями и символами. И чтоб звучало решительно и кратко – ***Снарк! Прекрасное имя, мы менять не будем.
Его автор и создатель в том же клубе достраивал уже другой катер для своей семьи, а его любимое первое детище «Снарк» сменял хозяина уже во второй раз.
Построил «Снарк» опытный инженер-судостроитель по профессии и по увлечению, которым было у него малое судостроение.
Терпения и старания у мастера хватило только на главное: корпус и ходовую часть. Комфорт он понимал аскетично.
Жена, с которой они вместе учились в судостроительном, разделяла его увлечение и подарила ему к их свадьбе несколько листов авиационной фанеры, которую достать тогда было очень сложно. Этот подарок превратился в стройный, крепкий корпус «Снарка». А жених, со своей стороны, подарил невесте к свадьбе с трудом раздобытый дизель, который стал сердцем их «Снарка».
Такая это была необычная семья и сын их вырос в этом творчестве и полностью его разделял.
Жизнь клуба, резко оживилась перед летним водным сезоном и новые владельцы "Снарка" стремительно обрастали новыми знакомыми.
Вдохновляясь их примерами, она уже с настоящим удовольствием проводила выходные дни за непривычной работой.
По утрам суббот капитаны и члены их команд собирались в кают-компании, угощались и делились рассказами о прошлогодних приключениях, открытых ими интересных местах, приносили карты и фоторепортажи, показывали киноплёнки своих путешествий.
Капитан-командор клуба был строг, всё сборища проходили без излишеств, но всегда интересно.
Они с мужем старались уловить и запомнить как можно больше. Ведь это не просто рассказы бывалых, это руководство к действию, открытие нового для них мира, среда обитания новых, интереснейших людей, с которыми они бы нигде больше не смогли познакомиться.
В их очень обычную жизнь очень обычной семьи вошла вместе с дыханием морских ветров совсем другая, более наполненная, как бы приподнятая над тусклым бытом действительность, и захватила их полностью.
С помощью создателя «Снарка», и по его чертежу они сами построили маленькую лодочку, на морском сленге - "тузик", на походе обычно идущий за катером на верёвочке или лежащий на палубе в больших переходах.
Сами сшили медной проволокой его корпус из деталей крепкой фанеры, и обклеили стеклотканью на эпоксидной смоле. Сын кораблестроителя активно им помогал. Атмосфера отзывчивости и взаимопомощи в клубе была такой, что их уже тянуло к новым знакомым как к близким друзьям.
Своего восьмилетнего сына они назначили капитаном «тузика». Он получил право управлять им в гавани клуба, быстро освоил все весельные приёмы гребли и очень этим гордился.
Трёхлетнюю их дочку обожали все вокруг, и она чувствовала себя наравне со взрослыми полноправным членом клуба любителей морских путешествий. Очень скоро даже представить себе, что ещё недавно ничего этого в их жизни не было они теперь уже не могли.
Лето приближалось, отпуска у обоих были максимальные: у неё в школе, у него по договорённости с начальником. Вот парадокс, выплачивать все заработанные им деньги ему не могли. Суммы заработков на его сдельной работе постоянно перекрывали лимит месячной зарплаты, допустимой в этой отрасли настолько, что на всё лето отпуска хватало этих остававшихся выплат.
Началась заготовительная страда: надо было запастись консервами на весь поход, а по дороге можно будет купить только хлеб, иногда молоко, сметану и может быть свежие овощи. Рыбу они будут ловить сами, да ещё будут ягоды и грибы, и... Урра! Через неделю наконец-то уходим в поход!
Готовясь, она заполночь закатывала борщевые домашние заправки, овощную икру, жарила и мариновала корюшку, наслаждаясь её свежим огуречным запахом. На первое время любимая рыбка скрасит скромное меню. Сливочное масло погружала в стеклянные банки и заливала солёной водой - семейный, ещё от родителей доставшийся опыт поездок в отпуска. Ведь холодильника на "Снарке" не было.
Ящики с полузрелыми помидорами (пришлось по знакомству добывать их из общей массы вполне зрелых *ягод) и картошкой собирались хранить под **сланями на дне, где от близости воды (Боже, и всего-то меньше сантиметра отделяет от провала в глубину! Куда я лезу!? Только бы не струсить!) всегда прохладно.
Со всё увеличивающейся скоростью наползали новые дела, подготовка заполняла собой всё большее время. Последние сутки они с мужем оба почти не спали, но утром всё же встали бодрыми.
Побросали все вещи внутрь лодки, в эту ночь ожидавшей их прямо под окном многоэтажного старинного дома почти в центре города, на берегу речки Карповки, и тут же отчалили.
Морская жизнь лимитируется приливами и отливами, их дыхание диктует время выхода в море и возвращения в порт для таких маломерок, каким был их красавец «Снарк».
Дети с восторгом обживали новое место, и катались как медвежата по постели устроенной под носовой частью палубы во всю ширину корпуса. Ей же предстояло, пока капитан (уже не просто муж)за штурвалом выводит судно на большую воду, изучить все ниши и ящики и быстро продумать места хранения для всех бесчисленных вещей, посуды, еды и всяких необходимых в дороге мелочей так, чтобы ничего нигде не мешало и всё всегда было под рукой.
Уже позже, на походе она поняла, почему хорошая морская практика требует неукоснительного порядка во всех вещах до такой степени, чтобы даже со сна, в полной темноте, в любую минуту можно было бы безошибочно найти любую мелочь, которая порой, может оказаться спасительной при внезапной опасности.
Интересно, как морская жизнь меняет человека – ей никогда раньше не удавалось самой быть столь внимательной к мелочам быта, и муж никогда не соблюдал дома порядка такого, как теперь требовал на лодке.
На это обустройство ушло всё утро, и пора было покормить команду.
Кухня в лодке была крохотной и тоже требовала изучения, а времени на освоение всех её особенностей уже не было: ****склянки били обед.
На камбузе, как именуется морская кухня, имелись газовый баллон c плиточкой на две конфорки. Изготовить даже простой обед на четверых тут мудрёней, чем дома, требовалось проявить сообразительность.
Камбуз был выгорожен тут же, в рубке, рядышком со штурвалом, одной ступенькой ниже. В любой момент можно было выглянуть, полюбоваться на проплывающие мимо северные красоты и переливающуюся муаровую воду. Она старалась такой возможности не упускать.
Накормленные дети, утомлённые всей этой новизной безропотно легли спать в «норку», так она мысленно назвала спальное место в *****форпике.
Есть им с мужем приходилось по очереди и по очереди вести лодку.
Первый опыт вахты за штурвалом выжал у неё все силы, но и вдохновил небывалой радостью. Было страшно, очень ответственно и интересно. Она всё охотнее училась новым обязанностям.
После первых вахт она втайне гордилась собой, но муж был очень придирчив и строг, как никогда до того. Даже проваливаясь в глубокий сон, он ухом капитана чутко слышал биение мотора.
Она была на вахте, когда они поднимались к большим речным порогам с бурным встречным течением. Достигнув их она по договорённости должна была разбудить мужа, а ей стало жалко нарушать такой необходимый ему сон. Она решила, что освоилась уже достаточно и справится сама. Пришлось прибавить оборотов мотору и он мгновенно проснулся.
Она действительно справилась, но делать так было нельзя, и нельзя нарушать приказ капитана. Они уже не просто муж и жена, а капитан и помощник, обязанный чётко подчинятся приказу. Снова в их жизнь вошли какие-то другие мерки и законы, естественно возникшие в новой обстановке, полной всевозможных неожиданностей.
Дети тоже чувствовали новизну их положения и вели себя ответственно, как бы чуть повзрослели. Ни капризов, ни стычек. Оба кидались помогать и явно гордились своей нужностью и расторопностью. Они впервые близко увидели, что делают родители, каких умений и усилий требует такое, кажется с виду простое занятие – вести лодку по воде. Поняли, что надо знать ветра и течения, признаки непогоды; знать непонятную книгу «Лоцию»; по морскому порядку дежурить, успевая везде; уметь приготовить тут еду или постирать; что-то починить или просто разложить всё правильно и сохранять этот порядок. Что всё это жизненно важно они до конца не понимали, просто почувствовали и слушались беспрекословно.
Родители действовали не где-то «на работе», а у них на глазах, и стали теперь какими-то другими, и более близкими и немного незнакомыми, вызывали интерес и уважение.
В напряжении и усталости первых суток они с мужем ни на минуту не могли расслабиться, ощутить то, для чего предприняли всю эту многотрудную работу - насладиться новизной ситуаций и окружающей красотой.
Самым трудным оказалось причаливание к берегу на ночную стоянку.
Она с изумлением наблюдала, как моментально учась на ходу, муж осваивает этот манёвр у незнакомого берега.
С тёплой благодарностью подумалось о клубных друзьях, отзывчиво помогавших им освоить новые навыки, не жалевших своего времени на то, чтобы походить с ними и обучить всему необходимому до похода.
Стоянка. Бросили якорь с кормы и тут же муж прыгнул с верёвкой (концом, по морскому сленгу), чтоб закрепить её на берегу, надёжно растянуть катер в крохотной бухточке. Поужинали тем, что было приготовлено ещё на ходу и все затихло на их судёнышке до утра, но она знала, капитан спит вполуха и до конца их путешествия иначе не будет.
Она лежала засыпая, а в душе пела тихая радость. Вот чего не хватало её семье, чтобы стать счастливой семьёй, сплочённой, дружной.
-«Как всё изменилось – думалось в тишине под посапывание дочурки – как стало хорошо и надёжно на этой ненадёжной воде».
Она замечала, что и муж и дети смотрят на неё другими глазами, словно в ней открылось окошко в незнакомого им, а такого, казалось бы насквозь знакомого человека,.
Она чувствовала, что с мужем (капитаном, с нежной улыбкой подумала она) их теперь соединяет что-то глубинное, как никогда до того, хотя и до того жили хорошо столько лет.
Он тоже казался, да нет, стал немного незнакомым и в то же время щемяще родным, как никогда раньше. Стал нежней и заботливей к ней, словно заново увидел её близко.
Совсем рядышком за полу сантиметровым бортом что-то тихо журчали речные струи, лодку чуть покачивало и засыпать ей было сладко, как в детстве.
*****************
*В быту ягодой, как правило, называют любой мелкий мякотный плод (вне зависимости от его ботанической классификации типа плода, например, смородина, крыжовник (ягода),клубника, земляника, шиповник (ложная ягода), вишня, черешня, малина (костянка).
В то же время, плоды большого размера в быту, как правило, не ассоциируются с ягодами, хотя с ботанической точки зрения это ягоды. Например: арбуз, помидор, баклажан, банан, киви.
** Слани – деревянный настил внутри салона, над трюмом лодки.
***«Охота на Снарка» (англ. The Hunting of the Snark) —поэма Льюиса Кэрролла, написанная в 1876 году, образец литературы абсурда.
«Мне лично больше всего нравится, когда Снарка считают аллегорией "Погони за Счастьем». Говорил сам автор поэмы.
****Склянками ("скляницей") во времена парусного флота называли песочные часы с получасовым ходом. По ним на судах отсчитывали время. Каждые 30 минут часы переворачивались вахтенным матросом, что сопровождалось сигналом корабельного колокола.
*****Форпик (нидерл. voorpiek, англ. forepeak) — помещение в носовой части судна между форштевнем и первой («таранной») переборкой, крайний носовой отсек судна. Обычно служит для размещения грузов или водяного балласта.