Те времена уж сказкой стали,
Когда, под рёв толпы и крик,
За кражу руку отрубали,
За речь крамольную – язык.
Средь прочих жил тогда на свете
Совсем обычный человек.
Как все, он коротал свой век.
Неглуп был. Только даром этим
Всегда не к месту козырял,
Чем часто многих обижал.
Порой, того не замечая,
Он точку зрения свою
От всех упрямо защищая,
Стоял буквально “на краю”.
Сначала это с рук сходило
И он зарвался. И вот тут,
Решив над ним устроить суд,
Толпа его приговорила,
Приняв решение за миг –
Отсечь негодному язык….
Палач, не поведя и бровью,
Язык подвесил на крюке.
А он, захлёбываясь кровью,
Лежать остался на песке.
Толпа неспешно рассосалась
И, вволю поглумясь над ним,
Она деянием своим
Вполне довольная осталась:
Ведь не придётся людям впредь
Такого выскочку терпеть.
Он просто чудом жив остался
На удивление другим.
Жил тихо, в споры не впрягался.
И стали звать его Немым…
Вначале мог он встрепенуться,
Пытаясь что-нибудь сказать,
Но только начинал мычать,
А все вокруг уже смеются.
Немой в обиде замолкал
И больше рта не раскрывал….
Однажды старец утомлённый
К нему забрёл на огонёк,
Весь сединою убелённый,
Ходить, казалось, еле мог.
Немой, приветив, как родного,
За стол беднягу усадил.
А тот молчал. Он ел и пил,
Не проронивши даже слова.
Лишь после трапезы вздохнул
И с благодарностью кивнул.
Немой общался лишь на пальцах,
И вот он жестами спросил
У отдыхающего старца:
Зачем же тот не говорил?
Огладив бороду седую,
“Я слушаю” - сказал старик.
Немой оторопел на миг
И снова жестом : ”Ведь молчу я?!”
Старик поднял глаза свои :
“Я мысли слушаю твои….
Дар слушать во сто крат важнее,
Чем дар свободно говорить,
Им овладеть куда сложнее,
Чем слов пустых потоки лить.
Дано твоё увечье Свыше!
Cyдьбy – злoдeйкy не вини,
А на молчанье так взгляни :
“Не говорящий – да услышит!”
И истин вечных глубина
Тебе откроется сполна”…..
Старик ушёл, тщедушный, кроткий,
Ему лишь ведомым путём.
А на столе остались чётки –
Напоминание о нём.
Немой весь день не пил, не кушал,
Лишь в пальцах чётки теребя,
Ещё не понимал себя.
Теперь не слЫшал он, а слУшал,
И мир, который он не знал,
Слегка завесу приподнял.
….Года, как воды речки пенной,
Неслись, не возвращаясь вспять,
И перестал он постепенно
Себя ущербным ощущать.
И он познал молчанья силу,
Ему открылся истин клад,
Пред ним любой: и стар и млад
Являл собой познанья жилу.
Он в немоте нашёл покой,
Смеясь над глупостью людской.
Молчанье – вот оно блаженство.
Здесь мнений быть не может двух.
Он приближался к совершенству,
Всецело обратившись в слух.
Он мысли слушал, словно речи,
Не поднимая ясных глаз,
И, поражался всякий раз,
Пороки, видя человечьи.
Но привилегия его –
Он им не скажет ничего.
Однажды ночью ощущенье,
От коего давно отвык,
Его подняло из забвенья:
Он ощутил во рту язык!
Забилось сердце где-то в глотке:
Он снова может говорить?!
Во сне всё это может быть?!
Он даже крик издал короткий,
Дрожа, как лист, набрался сил
И…. сам с собой заговорил.
Великий Боже! Получилось!
Скорей бы людям рассказать
О чуде том, что с ним случилось!
Он к людям был готов бежать….
Он утром упоённый вышел.
Привычно мысли прочитав,
Со всех сторон людей услышал,
И замер, слова не сказав.
Он взглядом суету окинул
И червь сомненья стал точить:
“А стоит с ними говорить?....”
И молча площадь он покинул.
Возможно, завтра он решит,
Что вновь с людьми заговорит.
Но день прошёл. Другой. Десятый….
А он по-прежнему молчал –
Своим сомнением объятый,
Он вдруг по старцу заскучал,
И тут же подкосились ноги,
И к нёбу враз присох язык –
С котомкой на плече, старик
Стоял, тот самый, на пороге.
Вот он вошёл, захлопнув двери.
Немой глазам своим не верил….
Он всё ещё, как будто в коме,
На лавку гостю указав,
Собрал на стол, что было в доме,
При том ни звука не издав.
В молчаньи трапезу закончив,
Терпенья выдержав предел,
Немой чуть слышно прохрипел,
Подняв свои на старца очи:
“Я вновь способен говорить,
Но подскажи, как дальше жить?”
Когда немым я был – понятно:
Не приходилось выбирать,
Я лишь мычать умел невнятно
И был я вынужден молчать.
Теперь я праздную победу:
Я мудрость высшую познал!
И я б об этом рассказал,
Да не с кем завести беседу.
Глупы все люди и смешны,
И мы друг другу не нужны….
“Как видно, срок ещё не вышел”-
Негромко старец отвечал, -
“Быть может, ты не всё услышал,
Быть может, мало ты молчал…
Ты собеседника узнаешь.
Однажды встретишь ты его,
И будет он, скорей всего –
Не говорлив. Ты понимаешь?
И я ведь двадцать лет молчал,
Пока тебя не повстречал…”
Наутро старец удалился.
Немой на лавочку присел
И в размышленья погрузился.
Себе представить он хотел
Того, с кем речь свою развяжет:
Наверно кто-то молодой,
С ещё не чёрною душой…..
Он многое ему расскажет….
…..Вдруг с улицы раздался крик,
И он скорей к окну приник.
Лицо испарина покрыла,
За ворот дёрнула рука….
Толпа несчастного тащила
На отсеченье языка!.....
Немой шепнул непроизвольно:
“А старец оказался прав…”
И, для чего-то чётки взяв,
Bo cлeд тoлпe cмoтpeл, довольный.
Он собеседника узнал.
Старик всё правильно сказал.