Мы просто будем ломать и строить,
ломать и строить, и ждать, пока бог придёт,
из всех, услышанных мной историй,
ни одна не стоит
открытых ворот.
Этот город не спит по ночам,
не спит по ночам, иссекая сетчатку тем,
кто позволяет фонарным лучам
взять себя в плен.
Стокгольмский синдром не лечат,
его не лечат, быть заложником, безответно любить
свой ржавеющий век, гораздо легче,
чем ненавидеть его гранит.
Обелиски глазеют: memento mori,
memento mori.
Быть опоздавшим,
до дрожи в руках. Я помню вкус моря.
Почему мне страшно?