Е . Р .
Я в темноте и свете зыбком
всегда узнАю облик твой,
сияющий святой улыбкой
такой зовущей и родной.
Порочной страстью не влекома,
ты любишь всех и ты -- ничья.
Лик неизменный, как икона,
так странен в бурях бытия!
Не по-земному не умея
любить, отвергнут я тобой.
Страдаю, но не сожалею
о нашей встрече роковой,
Всё, что ни делала ты, -- верно.
Я сам, конечно же, не тот.
Страданье было эфемерным:
ушло, оставив добрый плод.
Себя предполагал я зрелым.
Но поздняя моя весна
тебя лишь косвенно задела.
Ты видишь больше, чем она.
О, эта жажда обладанья
чужою плотью и душой!
Как вырваться из тела-камня
в мир непорочный светлый твой?
Возможно камень приневолить.
Хоть созерцанье обрести б!
Но даже этого позволить
не может мне судьбы изгиб.
И плачет о тебе, свободной
от низменных земных истом,
мой дух измученный, голодный,
увязнувший в себе самом...