в зимнюю пору вместо меня – квёлость, дремота,
вечная мерзлота под инеем и нервным хрустом.
я былой волнуется: «а не задумал ли против что-то
этот, впереди идущий, чтоб ему было пусто»,
былым садится ко мне на хвост, тепло сопит в спину
тощую, а чаще – сочувственно хлопает по плечу,
озираюсь и в самом своём глупейшем стыну:
«слушай, может, сегодня отпустишь?» «нет, ничуть»
былой настоящему мне – заповедная зона, беловежская пуща,
каждый прутик там люб и дорог, пускай даже в граблях ходил.
я настоящий былому себе – квалифицированный портер-грузчик,
ношусь с его торбой писаной, пыхчу, кряхчу, хриплю: «погоди!»
«да, брат, знаю, эта штука тянет самую из жил,
а полная потому что. взять бы хоть то одно лето,
сколько, думаешь, весу живого в нём, скажи?»
«не могу, не считал, не взвешивал и не сметил»
«меньше ври, кто деньки его еженощно мусолит?»
«ты такой умный, а как снести суровый климат
мне, южанину, взращённому под мощным солнцем?»
«чтобы встретить однажды весну, научись зимам»
былой настоящему мне – внештатный советник, вещун, мудра,
исцеляющая от незнаний услужливым тыканьем в лужи, кучи.
я настоящий былому себе – бестолковая юнь, преленивая удаль,
не ведающая своих сил, не ясно видящая, что где и когда лучше.
былой пропускает меня на полголовы в завтра,
берёт обещание не терять его, старика, из виду:
«будь себе верный слушатель, честный автор,
оглядывайся, но желательному себе не завидуй»
в зимнюю пору вместо меня – квёлость, дремота,
вечная мерзлота под инеем и нервным хрустом.
я былой волнуется: «не забыл ли открыть ещё что-то
впереди идущему, чтоб ему полно, чтоб ему густо»