Он чернеет над тихой рекой
Оговоркой к прекрасному виду,
Повторяя углом пирамиду,
Что хранит фараонов покой.
Нет под ним золотых саркофагов,
Нет вблизи вековечных святынь;
С ним в соседстве - небесная синь
Да копёр со звездою и флагом.
Беспокойный лоскут кумача
Днём и ночью трепещет в просторе,
То упрямо с буранами споря,
То с зефирами нежно шепча.
А внизу, у подножья копра,
За тяжелой решетчатой дверью,
Словно тартар, согласно поверью,
Черным хайлом зияет дыра.
Там, в коварной сырой тесноте,
Где и душно, и знойно, как в горне,
Днём и ночью работают те,
Кто для нас - как для дерева корни.
Их заслуги не требуют слов.
Не в угоду хвалебному пылу:
Только витязям славным под силу
Необычное их ремесло.
Там, как в битве: то подвига зов,
То бедою, глядишь, обернулось...
Сколько милых мужей и отцов
Из забоев домой не вернулось!
Сколько детской слезы утекло
На земле, опустевшей без папы!
Это - плата за свет и тепло,
И "великих свершений" этапы.
Только ладно уж, душу не рви:
Благо общества требует дани -
Нет угля без шахтёрской крови,
Как нет счастья без чьих-то страданий.
Непреложен подземный закон
С его грубой, жестокою силой.
Ты прости уж меня, Террикон,
Что сравнил тебя с древней могилой.
1990г.