Он всего лишь хотел петь.
Только лишь, петь. И ничего больше.
Запретили. Сказали, что петь надо днем.
А днем... не пелось.
День не располагал к пению...
Не виноват Он, что петь хотелось и моглось лишь... ночью.
Именно ночью его неприкаянная Душа оставалась наедине со Вселенной.
Именно ночью вокруг замирали все звуки и шорохи.
Именно ночью дневная суета, раздеваясь донага, ложилась спать.
Именно ночью над Землею начинала парить музыка нежности, лаская уставшие тела и одухотворяя тоскующие Души...
И Душа Его начинала петь... ночами.
А пел Он колыбельную.
Для Земли.
Чтобы спалось ЕЙ сладко.
А жители Земли не понимали Его, не воспринимали песнь Его...
Он легко пел, красиво и мелодично. Но... будил спящих.
Не понимал, не чувствовал никто, что под таким пением слаще спать, что, это - пение умиротворенности, счастия и покоя...
Не знали люди об этом. И знать не хотели.
Люди спать хотели. В тишине.
А Он мешал им спать. Его пение мешало им спать.
Вызвали бригаду... соответственную...
В бригаде тоже не нашлось людей, которые поняли бы СМЫСЛ ночных пений, которые восприняли бы музыку Души...
Решили, что ночное пение - ненормально.
Решили и взяли его под руки...
Повезли...
Привязали к кровати.
"Успокоили".
Больно "успокоили".
Не телу больно, - Душе!
А Душа... сквозь боли... пела еще... пока ещё...
Люди уже не слышали пение Души, спокойно легли спать... в тишине.
А ОНА, Душа, продолжала петь...
Душа не потеряла способность к пению.
А тело потеряло.
Тело ВСЁ теряет, приобретая, одно...
Клеймо!
Беззвучно пела Душа в заклеймленном "шизофренией"... теле...