Холод, проникая в сердце сталью,
обострял внимание к деталям.
Каплями на дерево причала
грусть моя, как осень, опадала.
И одна волна под белой гривой
о причал разбилась торопливо.
На реке все волны - одиночки,
многие вот-вот дойдут до точки.
Было хмуро, ветрено и зябко.
По причалу ползала козявка,
двигая столбы горелых спичек,
вид её был так психоделичен.
Проплывал карбас, боримый ветром,
и его болтало несусветно.
Рыбачок в запятнанной тужурке
бойко управлял карбасом юрким.
Мир переливался серым цветом
круг за кругом со времён Завета.
В воздухе была такая вялость,
но моё сознание расширялось.
Вместе с рыбачком, хлебнувшим водки,
бился за живучесть утлой лодки,
он руками, я – лишь цепким взглядом.
Жизнь его была тому наградой…