Я споткнулся об облако, перья в крыле поломал,
И лететь не случилось – подъемная сила на минус…
Нет, ну что вы! Я даже на землю с небес не упал,
А спланировал мягко – так, что возвращение мнилось…
Перья слиплись от крови – но не было это бедой.
Я хромал до врача. Сзади крылья волохались тяжко.
Поломалось предплечье – и это я счел ерундой,
А еще ерундовей казалась мне сбитая пряжка*
Я решил – будет шина, и кости срастутся в момент,
Я решил – похожу с месячишко с крылом на повязке…
Знаешь… дорого мне обошелся мой эксперимент.
Я завяз на земле, как машина в болотистой ряске…
По больницам по разным возили меня много раз,
Из столицы светило приехало, возрастом за сто.
Каждый день мне казалось – вот скоро… сегодня… сейчас…
Каждый день академик какой-нибудь небо мне застил…
Перья мне обстригали – иначе до кости никак!
И до полу – длинны… а давайте-ка мы – до колена…
Каждой ночью я плакал – не вслух, по-армейски, в кулак,
И все ждал… И дождался. Абзац. Безнадежность. Гангрена…
Знаменитый хирург ампутацию классно провел.
Я угрюмо молчал… лучше руки обрезали мне бы…
А профессор хвалил: «По-мужски переносишь, орел!»
Не задумавшись даже, что мне ампутировал небо…
*Это в крыле такая запястная кость.