Ты опоил меня, жестокий мой, вином
Из ненависти терпкой и желания.
С тех пор могла я думать об одном:
Как мне бы не сгореть от упования.
Молилась вечерами я безумно,
Надеясь позабыть холодный взгляд.
Нельзя мне было стать тогда разумной,
Когда проник вдруг в сердце горький яд.
Нельзя забыть мне было упоение,
Сквозившее во чреслах всех пылавших,
Когда ты напоил вином томления,
Коснувшись потихоньку чувств дремавших.
Я жаждущей была огня и силы,
Искавшей всё источник крепкой страсти,
А ты лишь напоил с улыбкой милой
Вином меня сполна со вкусом сласти.
Пьяна я стала позже, как всегда,
А ты меня поил всё, окаянный.
Что всё же не вине была беда,
Я чувствовала всей душою пьяной.
Беда была в устах твоих дразнящих,
В очах с туманной будто поволокой,
В речах, красою дивною звенящих.
Вот в них вся заключалась сутолока.
Ты опоил меня каким-то зельем шалости
И сам меня всю выпил без остатка,
Однако мне хватило даже малости
Отравы неразбавленной и сладкой.