Безвременье обилием примет
замыливает глаз творца; не кстати ль
придётся созерцатель и аскет,
ещё не существующий писатель –
не клерк, превозмогающий тоску
за брют-кюве в тени араукарий,
но тот, счастливый, – в собственном мозгу
сложивший целый мир деликатарий?