Сон
Мне снилось: была я невольницей или царицей.
Откуда меня караван в древний город принёс?
Желание было – воды только вдоволь напиться,
Была б чуть преснее она мною пролитых слез.
Я помню то солнце и тот иссушающий ветер,
Играющий красками, шумный восточный базар
И дивное море – первейшее чудо на свете,
Чей цвет отразился навек в моих синих глазах.
Когда во дворец твой вошла, от волнения губы
Мои пересохли, как в знойное лето родник.
Наткнулась на взгляд твой. Ни ласковым не был, ни грубым,
Но жаром своим он мне в самое сердце проник.
Вобрали глаза все цвета аравийской пустыни.
В них – охра и золото солнца, камней и песка.
Я вмиг поняла: этот взгляд никогда не остынет,
Ты, видимо, долго меня в разных странах искал.
Что было затем, навсегда уж останется тайной.
Сны также летучи, как ткани Востока, как дым.
Ты знаешь, с тех пор я искала тебя беспрестанно.
Из всех же напитков ценила лишь чашу воды.
Мы встретились. Нас наконец-то свело провиденье.
Узнала тебя по глазам. Они точно, как встарь.
Пусть город другой, и страна, и столетье. В тот день я
Сказала опять, как тогда тебе: «Здравствуй, мой царь!»
* * *
Мой звездолет сегодня улетает.
Ты это знаешь, для тебя не тайна.
Конечно же, приедешь провожать.
Ты думаешь, еще мы будем вместе
В далеком очень и красивом месте,
На той звезде, куда я улечу.
Но знаю я: Земля тебя не пустит.
Семья, заботы… Чтоб им было пусто!
Не встретиться нам больше никогда!
Как я со мной лететь тебя просила!
Я думала: любовь – большая сила,
Но вижу я, что это ерунда.
Но говорить я этого не стану:
Нам вместе быть мгновение осталось.
Зачем его я буду омрачать?!
Приморка
(в соавторстве с Артемом Тихоновым)
Засыпаю в бетонной каморке,
Суеты нахлебавшись сполна.
Только снится нередко Приморка.
Как зовет меня, манит она!
С той поры, как ее увидала,
В электричке приникнув к окну,
Мне яснее, понятнее стало
То, что жизни меня не согнуть.
В тот момент вдруг душа отделилась
И над морем свершила полёт.
И себя отдала я на милость
Богу, Вечности, – кто как зовет.
У судьбы пусть пока на задворках,
Но не стану я плакать навзрыд.
Я уеду, уеду в Приморку.
Там душа моя чайкой парит!
* * *
Пожилой армянин, что торгует картошкой,
«Будь всегда! – мне сказал. – Слышишь, солнце мое? Будь всегда!»
Замерла я. Опешила даже немножко.
А потом улыбнулась ему и ответила: «Да!»
Мне желали всего: счастья, денег желали.
Ну, здоровья, понятно, удачи, любви иногда.
Но не помню, чтоб мне говорили (конечно, едва ли):
«Будь всегда, слышишь, солнце мое, я прошу: будь всегда!»
Пожеланья друзей моих не были ложью.
Все, что сказано ими, конечно же, не ерунда.
Но сейчас лишь поверить мне стало несложно
В то, что я не исчезну, что буду на свете всегда!