Дозвонилось покойное имя,
будоража листву надежды,
дошепталось с тремя другими
в операторской рубке одежды.
Докривлялось в похмельной муке
растворённой в себе майякоши,
расплескалось шо тот урварука
по рециклам финальной мокши
В четверть мощности на восходе
Рассыпаясь беззвучным смехом
Разбежалось коловоротить
по спирали тройного эха.
Даже средством быстрее света
не замоешь небыли пятна,
когда лично, не по обету
раздарился в прах безвозвратно.
Когда песни тех богомолов,
что несли конфетти невесте,
по сознанию бродят голым
ликованьем безбожной сути,
Когда память стоит в горле колом,
холодея от собственной жути.