Защитный круг разорван. Я отыскиваю
кусок мела на полу, бросаюсь на колени и
дрожащей рукой веду скачащую линию по
окружности.
Но уже поздно.
Ничем не залатать.
Круг наполнился химерами. Не столько
лицами, сколько призраками рехнувшейся
памяти, бросающей в меня свои картинки,
с ожесточением ноябрьского ветра
срывающего листья.
Они кружат надо мной, как вороньё над
падалью.
Так и есть.
Пальцы расжались, уронив мел. Он упал с
глухим стуком и откатился в сторону.
Замыкание круга уже не имеет никакого
значения.
Я медленно поднимаюсь с колен, перед
моим лицом кружит целый ворох листьев-
образов, разрастаясь и всё круче
сворачиваясь в спираль.
....
Моя ночь перед Рождеством.
Я капаю в чашку корвалдин, чтобы
выкурить ещё одну сигарету. Трезвость
едва ли удерживает картонные стены вокруг
меня. Они и так трещат по швам. Взрыва не
будет. За картонными стенами, стены
бетона. В них нет выхода и нет входа.
Система замкнута сама в себе.
Самовозгорание и детонация.
...
Я подаюсь вперёд, в самую гущу воронки.
Меня окружают тусклые пятна, выгоревшие
старыми газетными страницами. Мне нужна
правда. Я выхватываю из этого смерча
белые новенькие листки. На них строки
написанные чужим почерком. Я бегло
скольжу взглядом по словам, впиваясь в
отдельные. К горлу подкатывает ком.
Правда. Я не могу прочесть до конца,
начинается головокружение и через всё
тело проходит судорога отчаянного
нежелания принять её. Но она уже во мне.
Правда ввинчивается внутрь меня, она
проходит по сосудам и органам
раскалённым плотным воздухом, иссушая
всё нутро.
Слёз нет, нет дрожи. Движение пятен
замедляется, неравномерно останавливаясь,
они начинают медленно опускаться вниз,
падая на пол легчаяшими перьями белёсого
пепла.
Я оседаю на пол. Всё стихает. Пространство
у моего тела покрыто мёртвыми искрами
пепла, я не двигаюсь, чтобы не спугнуть их.
Это всё обязательно повториться завтра или
вечером. Это всегда повторяется.
...
Ты не придёшь.
И мне идти некуда.
Вечер надвигается устрашающей громадой.
Если бы у меня была кровать, мне бы
захотелось спрятаться под ней.
Больно дышать. Во мне тысяча крохотных
осколков стекла. Они дают мне
возможность не двигаться и сохранять
молчание, когда находит приступ паники.
Гетсби умер с надеждой.
Я умираю без. Всё дело в фантазии. Но я не
хочу ставить на неё своё последнее право.
Правда... Ставки сделаны.
Рождество.
Новый год, который никогда не наступает.
Новый год осуждённого пожизненно. Новый
год - один затянувшийся день повторяющий
сам себя. Умножение нуля на ноль.
Рождество.
Мне шлют открытки. В любое другое время
о твоём существовании все забывают.
Другое дело, когда нужно бросить горсть
земли в могилу.
Дружба, любовь, забота, нежность - всё
могут заменить ритуалы. Идолы,
придуманные для автоматизации душевных
порывов. Что бы никто никому не был
должен. Взаимная механика, под маской
непринуждённых улыбок от чувства
выполненного долга и самодовольства.