– Подаааайте, люди добрые, мы сами не меэээээстные, – хожу я и плачусь во все жилетки без разбору. ХРЕНОВО ВСЁ!
И тут одна добрая душа – Иван Понырев, который и сам, как известно, Бездомный, кидает мне мячик: первые четыре строчки на дальнейшую произвольную обработку.
Не отвлечь, так согреться…
Ну, он талантливый, ему и на бегу несложно.
А я, что, отставать буду?
Приняла его маленькую подачку в четыре первых строки, да и отбила на совесть со всех сторон…
Опять одни и те же лица
Перед лицом моим снуют.
Пойти, что ль, к чёрту, удавиться?
Так не оценят, не поймут…
Да и кому какое дело,
Что голова моя седа,
От старых ран гудит всё тело,
Что мне удавка – как узда!
Что я пятнадцать раз топился,
Травился тоже тридцать раз
И с той поры не изменился –
Меня не взять, увы, на газ,
Не раздавить меня трамваем,
И не вмочить в асфальт катком.
Что черти, хором завывая,
Меня вернули в этот дом
Затем лишь, чтобы эти рожи
Меня бесили сей же час…
Да эту жизнь себе дороже
Остановить. Но в ней без нас
Увы, не будет шевеленья,
С тоски цветы помрут в саду,
В душе зачахнут все сомненья
И чёрт удавится в аду!
16.08.2012