Выжигая дотла столицы,
Вонзая ножи в сердца,
Выживали лишь единицы,
Но душа их уже мертва.
Мы глухие, немые,
Абсолютно другие – злые,
Убивали внутри дитя -
Не прощаясь и не прося.
Ведь судьба, проклиная,
Прошлого листы вырывая,
Жить по новой учила,
Плетью жестокой хлеща.
И узорами шрамы на лицах,
Не закрасим уже никогда.
Уносились мы на колесницах
Ветром северным, навсегда.
А ведь если бы мы умели,
Если бы мы могли,
Мы бы просто горели,
Мы бы тогда не жги.