Ковер листвы был толст, разлапист.
А как блаженно он шуршал!
Был лес открыт для птичьих трапез
И эха слышался вокал.
По стеблю дикого люпина,
Стучал, как дятел, воробей.
На фоне ельника рябины
Узоры выткали ветвей.
А там, куда уже лучами
Проникнуть солнце не могло,
На лужах наледи трещали,
Раскалываясь, как стекло.